Очердной засланец однодневка на Netz.
Ужо було и мнение свое я высказал, а по существу этого: смотреть здесь
http://dumpz.ru/showthread.php?t=32491
А вот ответы с официального сайта Транснефти....
РГ (Российская газета). Тем не менее давайте уточним то, что касается Иркутска. Президент "Транснефти" г-н Вайншток, будучи у нас в редакции, сказал: мы работали с местными властями, встречались с населением. Но, судя по тем публичным высказываниям, которые сейчас звучат из Иркутска, что-то недоговорено. Значит, не смогли убедить своих оппонентов.
Григорьев. Мы проводили встречи, в том числе и в рамках общественных слушаний на стадии подготовки ТЭО проекта. В 17 населенных пунктах, в том числе в Иркутске, были открыты общественные приемные. Туда приходили абсолютно все, кто желал получить информацию о проекте и высказать свое отношение. Все это зафиксировано в протоколах, приложенных к материалам ТЭО, и с положительными отзывами местных администраций было передано на экспертизу. То есть одобрение непосредственно населения, которое там проживает, мы получили.
Да, были негативные моменты, связанные с "зелеными", которые пытались срывать работу. Но как только пена сходила, местные жители говорили (у нас есть конкретные записи): быстрее начинайте строить, мы вас ждем. Люди заинтересованы в рабочих местах, в жизненной перспективе.
Кстати, и у местных иркутских властей тогда тоже особых вопросов не возникало. Более того. Общественные слушания проходили при их непосредственном участии. Но, как мы видим, политическая конъюнктура поменялась, к сожалению. Кое-кто в области ошибочно считает, что на так называемой протестной экологической волне сможет решить свои собственные проблемы. Определенное влияние на позицию руководителей области имеют и внешние факторы.
РГ. Какие юридические последствия может иметь сегодняшнее сопротивление администрации Иркутской области?
Григорьев. Надо было позиционировать себя на стадии разработки ТЭО. Никаких правовых препятствий для начала строительства после заключения Главгосэкспертизы у нас уже не будет.
РГ. Понятно, что невозможно создать нечто такое, что не было бы уязвимым, что не имело бы недостатков. Но количество недостатков, вероятно, было не столь велико, что позволило экологам вынести в итоге положительное заключение. Тем не менее, видимо, есть и замечания, которые компания должна устранить. Расскажите о них.
Игорь Линге. Моя сфера - безопасность в области атомной энергии и промышленности. Некоторые удивляются, почему атомщиков пригласили в экспертную комиссию. Думаю, потому, что мы несколько впереди других отраслей в плане обоснования безопасности. Я имею в виду прежде всего вероятностные методы анализа. Это молодая наука, которая выросла в последние 20 лет. Она оперирует очень конкретными числами. С помощью вероятностных методов мы провели анализ проекта нефтепровода на предмет аварий и оценки их последствий.
Смотрите, вот две диаграммы. Обе показывают вероятность и объемы утечек нефти в окружающую среду при авариях. Одна сделана на момент начала экспертизы, другая сейчас. Это принципиально разные картины. В ходе экспертизы было сделано очень много разного плана замечаний - по переходам, по оборудованию и так далее, и проектанты на них отреагировали. Все время шло усиление проекта. Это говорит о роли экспертизы.
РГ. Можно проиллюстрировать, как изменилась степень надежности?
Линге. Сейчас риски аварий с выходом нефти за пределы технических систем нефтепровода находятся на уровне самых высоких международных требований. Согласно международному стандарту ISO/DIS 16708 вероятность аварий должна быть на уровне 10 в минус 4-й степени для сухопутных магистральных нефтепроводов и строже - 10 в минус 6-й степени - для подводных. Предполагаемая аварийность на Прибайкальском участке нефтепровода на порядок меньше и составляет 10 в минус 5-й для сухопутных участков и 10 в минус 7-й степени для подводных. Аварии с такой вероятностью относятся к запроектным. Экспертиза оценила и последствия того, что попадет в Байкал, если произойдет авария. Здесь ситуация удивительная для стороннего наблюдателя. Все думают: вот труба, она ломается, рвется, и поток нефти идет в Байкал. На самом деле все не так: 800 метров - ближайшее расстояние от трубопровода до Байкала. Гипотетически нефть может дойти до Байкала, но благодаря многим защитным системам, - в количествах, сопоставимых с фоновыми концентрациями. И это, подчеркиваю, при вероятности аварии 10 в минус 7-й степени.
РГ. Переведите на русский язык эти 10 в минус 7-й степени.
Линге. Вероятность одной аварии на один раз в 10 миллионов лет на на 1 километре подводного перехода.
РГ. Сергей Викторович, на действующих нефтепроводах аварии тоже раз в 10 миллионов лет происходят?
Григорьев. Сейчас мы говорим о безопасности участка, который проходит вдоль Байкала с применением специальных технологий для того, чтобы защитить озеро. А аварии на нефтепроводах происходят. У нас в среднем на 1000 километров 0,04 случая в год, это столько же, сколько в благополучных Европе и Америке, которыми нас кое-кто из "зеленых" пытается учить. Григорий Кофф. Я хотел бы обратить внимание на два вопроса. Во-первых, существующее сегодня загрязнение Байкала и рек, в него впадающих, наблюдается практически по всем показателям. Например, по Селенге загрязнение нефтепродуктами достигает 33 ПДК. Через Тыю в Байкал ежегодно вносится больше 200 тонн загрязнений.
К сожалению, сегодня некоторые эксперты, которые работают по Байкалу, исповедуют теорию так называемого "нулевого риска", которая наукой давно отвергнута. Исходя из этой теории, если мы хотим, чтобы никакого загрязнения байкальской территории не было, нужно организовать глубокую очистку промышленных и сточных вод всех портов и прибрежных населенных пунктов, городов Улан-Удэ, Ангарска, Северобайкальска и других. Надо вывести за пределы байкальской природной территории ЦБК, Селенгийский ЦКК. Надо разобрать рельсы Транссиба и БАМа. Надо остановить туризм. Вот тогда не будет загрязнения вообще.
Теперь о сейсмике. 12 баллов по шкале Рихтера... Таких цифр не бывает! Сейсмичность в зоне прохождения нефтепровода в пределах байкальской природной территории 9-10 баллов. И здесь я должен рассказать следующее.
Я был председателем комиссии по исследованию последствий землетрясений в Армении, в Нефтегорске и на Шикотане.
Так вот, Нефтегорское землетрясение: наземный магистральный нефтепровод - 33 прорыва. И все на сварных стыках или границах между твердыми и мягкими грунтами.
В Армении землетрясение было сильнее, чем в Нефтегорске. В Спитаке было 10 баллов, причем фоновых, в Ленинакане - 9 баллов. Я обследовал там не только здания, но и всю инфраструктуру. Ни одного прорыва подземных трубопроводов и нефтепроводов в этой зоне не было! Подземные заложения в отличие от поверхностных малочувствительны к колебаниям грунтов.
Еще пример. В США после землетрясения под Сан-Франциско 15 октября 1989 года и под Лос-Анджелесом в январе 1990 года повреждений магистральных нефтепроводов и газопроводов не зафиксировано. Это очень важно. Там всюду трубы под землей. Я разбирался также в последствиях 9-балльного землетрясения на Аляске: повреждены участки газо- и нефтепроводов только в местах поверхностной прокладки - попадали опоры. А то, что в земле, осталось цело.
Несколько лет назад моя организация по заказу минприроды и минэкономики занималась разработкой особенностей режима байкальской природной территории. Мы сделали набор карт, где выделили до ста зон, в каждой из которых есть свои беды. И вот сегодня, накладывая маршрут ВСТО на наши карты, мы видим, что он идет по одному из лучших, самых спокойных участков. Это предопределило то, что я написал положительное заключение по экологической части проекта.
РГ. Кстати, об упомянутой железной дороге, по которой сегодня идут цистерны с нефтью, нефтепродуктами, удобрениями, химической продукцией...
Григорьев. Идет порядка 30 миллионов тонн в год. В ста метрах от Байкала!
РГ. Вероятность ЧП там какая?
Линге. Риск аварии на железной дороге - 10 в минус 2-й степени. На нефтепроводе - в 100 000 раз меньше.
РГ. Когда вы проложите свою трубу, цистерны с нефтью идти не будут?
Григорьев. С нефтью, скорее всего, не будут. У железной дороги тариф на перевозки выше в 3-4 раза. Появится труба - нефтяники, условно говоря, уйдут в нее. Тогда и риск Байкалу уменьшится. Но сейчас это мало кого интересует.
РГ. Но ведь очевидно, что вы у железнодорожников хлеб отнимаете.
Григорьев. Нет, не отнимаем. Железная дорога изначально планировалась не для того, чтобы возить только нефть. Нефть и дешевле, и, главное, безопаснее транспортировать по трубопроводу. Если мы придем с трубой в Восточную Сибирь, за нами обязательно последуют нефтяники - обустраивать новые месторождения, строить дороги, свои объекты, города...Железной дороге работы будет выше крыши. БАМ окажется загруженным на всем протяжении. Пример тому - Западная Сибирь.
Станислав Мещеряков. Мне было поручено изучить техническую часть проекта. Специалисты нашего университета пришли к заключению, что на данный момент вся современная технология, которая может быть использована при строительстве нефтепровода, учтена и реализована. В частности, в северобайкальской части будут устанавливаться дополнительные запорные устройства через каждые 5 километров. Очень важно и то, что на этих опасных участках вместо 9-миллиметровой стали будет использоваться 27-миллиметровая. Это броня. Она не сгниет и тогда, когда всю нефть перекачают.
Следующий факт - применение метода прокладки "труба в трубе", применение сталей К-60, К-70 с высокими вязко-пластическими характеристиками, что крайне важно в условиях повышенной сейсмичности.
Еще один положительный фактор (это мое личное мнение) - то, что нефтепровод пройдет вдоль железной дороги. Это дополнительный защитный барьер. Плюс очистительный флот, который проектант планирует иметь на северном Байкале. А имеющиеся в его составе защитные средства позволят очистить то, что уже загрязнено сейчас.
РГ. Некоторые ученые утверждают, что в случае разрыва трубы в Байкал может попасть несколько тонн нефти. Что на это скажете?
Григорьев. Я эти сказки тоже слышал: якобы в случае разлива трех тысяч тонн нефти за два часа половина озера покроется пленкой. Зададимся вопросом: она самолетом туда доберется? Что, скорость движения воды 150 километров в час?.. Это либо глупость, либо сознательная ложь.
Дальше. Сталь, которую будем использовать, не позволяет разорваться трубе в принципе. Если даже предположить некий фантастический случай, в ней может появиться лишь трещина. И никакие тысячи тонн не выльются. Стоит давлению чуть измениться, тут же сработает автоматика и перекроет аварийный участок. Кроме того, труба ведь находится в еще одной герметичной трубе.
Все эти страшилки - для обывателей, которые не вдумываются в то, что читают.
РГ. А какие еще претензии к проекту были?
Григорьев. Были замечания. Основных - два. Не разработаны мероприятия по изучению опасных геологических процессов, таких, как оползни, карст, курумы, обвалы. И, соответственно, надо доработать меры защиты. На самом деле, технические решения по прокладке нефтепровода в сложных природно-климатических условиях разработаны и применены в проекте. Второе. Надо разработать хорошую систему обоснованного мониторинга по байкальскому участку и вообще по всей трассе - систему сейсмического мониторинга, мониторинга опасных процессов и, конечно же, мониторинга труб. Мы в этом направлении сейчас работаем.
http://www.transneft.ru/press/Default.asp?LANG=RU&ATYPE=9&ID=10662
