Варез и борьба.....
- Автор темы Bordic
- Дата начала
MPAA попалась на воровстве интеллектуальной собственности
Один из главных борцов с пиратами схвачен за руку, попавшись на пиратстве. Американская ассоциация кинопроизводителей США (МРАА) нарушила авторские права, незаконно использовав чужую компьютерную программу.
Английский 29-летний программист Патрик Робин несколько лет назад написал программу Forest Blog. Этот движок для сетевых дневников автор распространяет бесплатно – пользователи, скачавшие и установившие Forest Blog, должны лишь указать автора и дать гиперссылку на его сайт. Можно обойтись и без этого – но тогда надо покупать лицензию (стоимостью около 25 фунтов стерлингов для организаций).
В своих блужданиях по интернету Робин забрел на веб-страницу МРАА. Каково же было его удивление, когда он обнаружил, что тамошний блог работает на его движке. При этом кинопроизводители ни словом не обмолвились о Патрике (и не заплатили ему ни цента).
Пользователи неоднократно использовали Forest Blog таким образом, но программист никак не ожидал этого от организации, известной как непримиримый борец с пиратами. Он послал письмо в МРАА с предложением как-то урегулировать ситуацию.
Ответ "антипиратов" был просто потрясающим (свой блог они оперативно закрыли).
Это уже не первый скандал вокруг МРАА. В прошлом году в своем рвении защитники авторских прав зашли слишком далеко, заплатив хакерам $15 тыс. за кражу переписки сотрудников компании BitTorrent (разработавшей протокол для файлообменных сетей) и документов, представляющих собой коммерческую тайну. Однако такого конфуза, как нынешний, у МРАА еще не было.
от http://www.securitylab.ru/news/291259.php
Один из главных борцов с пиратами схвачен за руку, попавшись на пиратстве. Американская ассоциация кинопроизводителей США (МРАА) нарушила авторские права, незаконно использовав чужую компьютерную программу.
Английский 29-летний программист Патрик Робин несколько лет назад написал программу Forest Blog. Этот движок для сетевых дневников автор распространяет бесплатно – пользователи, скачавшие и установившие Forest Blog, должны лишь указать автора и дать гиперссылку на его сайт. Можно обойтись и без этого – но тогда надо покупать лицензию (стоимостью около 25 фунтов стерлингов для организаций).
В своих блужданиях по интернету Робин забрел на веб-страницу МРАА. Каково же было его удивление, когда он обнаружил, что тамошний блог работает на его движке. При этом кинопроизводители ни словом не обмолвились о Патрике (и не заплатили ему ни цента).
Пользователи неоднократно использовали Forest Blog таким образом, но программист никак не ожидал этого от организации, известной как непримиримый борец с пиратами. Он послал письмо в МРАА с предложением как-то урегулировать ситуацию.
Ответ "антипиратов" был просто потрясающим (свой блог они оперативно закрыли).
Это уже не первый скандал вокруг МРАА. В прошлом году в своем рвении защитники авторских прав зашли слишком далеко, заплатив хакерам $15 тыс. за кражу переписки сотрудников компании BitTorrent (разработавшей протокол для файлообменных сетей) и документов, представляющих собой коммерческую тайну. Однако такого конфуза, как нынешний, у МРАА еще не было.
от http://www.securitylab.ru/news/291259.php
Microsoft заплатит $1,52 млрд за нарушение авторских прав
Присяжные федерального суда в США сочли Microsoft Corp. виновным в нарушении прав на патенты, принадлежащих Alcatel-Lucent, и обязали компанию выплатить 1,52 млрд долларов компенсации.
Microsoft сообщил, что планирует обратиться к судье с тем, чтобы тот отменил вердикт, и в случае необходимости намерен подать апелляцию.
Alcatel-Lucent обвинил Microsoft в том, что тот нарушил патенты, касающиеся воспроизведения цифровых музыкальных файлов стандарта MP3. Microsoft утверждает, что уже получил лицензию на технологию от немецкой Fraunhofer.
Один из аналитиков считает, что Alcatel-Lucent может также запросить компенсацию у поставщиков программного обеспечения и оборудования, которое поддерживает стандарты MP3, включая iPod и iTunes компании Apple Inc..
Для Microsoft 1,52 млрд долларов эквивалентно примерно объему поступления денежной наличности за шесть недель, или примерно 0,15 долларов на акцию, что, по мнению аналитика Goldman Sachs Рика Шерлунда, большинство аналитиков проигнорирует.
Эта сумма представляет 0,5% он цены проданных с середины 2003 года персональных компьютеров, сказал представитель Microsoft Том Берт. Об этом сообщает Reuters.
Присяжные федерального суда в США сочли Microsoft Corp. виновным в нарушении прав на патенты, принадлежащих Alcatel-Lucent, и обязали компанию выплатить 1,52 млрд долларов компенсации.
Microsoft сообщил, что планирует обратиться к судье с тем, чтобы тот отменил вердикт, и в случае необходимости намерен подать апелляцию.
Alcatel-Lucent обвинил Microsoft в том, что тот нарушил патенты, касающиеся воспроизведения цифровых музыкальных файлов стандарта MP3. Microsoft утверждает, что уже получил лицензию на технологию от немецкой Fraunhofer.
Один из аналитиков считает, что Alcatel-Lucent может также запросить компенсацию у поставщиков программного обеспечения и оборудования, которое поддерживает стандарты MP3, включая iPod и iTunes компании Apple Inc..
Для Microsoft 1,52 млрд долларов эквивалентно примерно объему поступления денежной наличности за шесть недель, или примерно 0,15 долларов на акцию, что, по мнению аналитика Goldman Sachs Рика Шерлунда, большинство аналитиков проигнорирует.
Эта сумма представляет 0,5% он цены проданных с середины 2003 года персональных компьютеров, сказал представитель Microsoft Том Берт. Об этом сообщает Reuters.
Комплексная подстава
Автор: Павел Протасов
Опубликовано 27 февраля 2007 года
Начну с небольшого экскурса в историю. Статья за "пиратство" появилась в Уголовном кодексе РФ 1996 года. Однако до начала двухтысячных она практически не применялась. Переломным моментом стоит считать февраль 2001 года. Тогда состоялся семинар для руководителей и следователей прокуратуры, где обсуждались вопросы борьбы с контрафактными произведениями. Выступали представители тех регионов, в которых были хоть какие-то дела по статье 146.
Естественно, практика в разных областях сильно разнилась, однако чуть ли не каждый второй докладчик в качестве основной проблемы применения статьи называл затруднения с определением размеров "крупного ущерба", который нужен для наличия состава преступления. По "имущественным" статьям УК с ущербом все понятно. А вот как определить ущерб от копирования нематериальной информации? Естественно, практика пошла разными путями: кто в лес, кто по дрова… Скажем, юридический советник РАПО предложил методику "сто МРОТ за одну видеокассету" [15, с. 129], подкрепив свои выкладки положениями закона "Об авторском праве и смежных правах". А вот в прокуратуре Москвы крупным считали ущерб, превышающий 500 МРОТ [15, с. 108]. Судья Верховного суда В. В. Дорошков ввел в оборот термин "крупный моральный ущерб" [15, с. 37]. Короче говоря, разброд и шатания…
Поэтому, когда заместитель Генерального прокурора В. В. Колмогоров выпустил информационное письмо [4] по итогам семинара, методике подсчета ущерба было отведено в нем заметное место. Основной идеей подсчета была такова - относить к ущербу все, что только можно, потому что "понятие ущерба в уголовном праве шире понятия убытков по гражданскому праву". Это было что-то новенькое: в общую сумму заместитель Генпрокурора предлагал записать "моральный ущерб", "ущерб от нарушения конституционного права на охрану законом интеллектуальной собственности (ст. 44 Конституции Российской Федерации)", "ущерб деловой репутации, причиненный легальному производителю".
С точки зрения уголовного права это нонсенс. Ни по каким другим составам преступлений понятие ущерба не трактовалось так широко1. Надо сказать, что ГК не знает "имущественного ущерба" вообще: в его 15-й статье вводится понятие "убытков", которые состоят из "реального ущерба" (то есть материальных потерь) и "упущенной выгоды" (то есть доходов, которые были бы получены при нормальном ходе событий). А "моральным", в соответствии со 151-й статьей ГК, бывает только "вред"2.
Вот и громоздят сейчас суды в приговорах сомнительные юридические конструкции типа "имущественный ущерб в виде упущенной выгоды". Если бы такое сказал студент на экзамене - его бы выгнали за дверь, а в приговор писать - можно. Но если по уголовному делу, например, о краже попросить записать в "крупный ущерб" "упущенную выгоду" или "деловую репутацию", то просьба эта столкнется, скажем так, с непониманием суда. Общая часть УК четко разделяет "имущественный ущерб", "упущенную выгоду" и "моральный вред". И все, что не "ущерб", должно вписываться в гражданский иск, который рассматривается в рамках уголовного дела.
Хороший пример такой надуманной конструкции - фабула дела №82256 по обвинению Т. по статье 146 [8]. Фрагмент, относящийся к ущербу, выглядит так: "Т. совершил незаконное использование объектов авторского права с целью извлечения выгоды, причинив крупный ущерб правообладателю АОЗТ "1С", официальным представителем которого на территории Саратовской области является ООО "А.", на сумму 88340 рублей, а также в виде подрыва деловой репутации указанных фирм, являющийся для АОЗТ "1С" крупным ущербом, поскольку включает в себя не только ущемление имущественных прав и причинение реального материального ущерба законным интересам правообладателей, но и нарушение конституционных прав и охраняемых законами РФ и международными договорами прав, а также подрыв их деловой репутации".
Про "нарушение конституционных прав" - это тоже из письма Колмогорова. Хотя права эти нарушаются любым преступлением (при убийстве, например, нарушается право на жизнь). Особо продвинутые писали что-то о "распространении контрафактных программ, вытеснивших лицензионные", и считали материальным ущербом стоимость непроданных официальным дилером экземпляров. Подход этот сомнителен3, поскольку основан на предположении, что покупатель пиратской копии непременно купил бы лицензионный экземпляр. И даже с этим сомнительным предположением получается, что "вытеснять" что-то могут только установленные программы. Но если с пиратского диска устанавливалась всего одна - ущербом считались все остальные, сколько их на том диске было.
Впрочем, в таком подходе есть рациональное зерно: в существующей до сих пор практике единственный случай, когда неполученный доход можно записать в ущерб, - это тогда, когда потерпевший неминуемо должен был его понести. То есть если кто-то воспользовался услугой, но не заплатил, мы можем говорить об ущербе, причиненном тому, кто услугу оказывал. Однако это имеет смысл, когда оказание услуги сопряжено хоть с какими-то затратами. В случае с непотребляемой и нематериальной информацией правомерность подсчета - под большим вопросом. К тому же обладатель пиратской копии не пользуется поддержкой и сервисным обслуживанием производителя, так что, даже если и ставить убытки программистов в зависимость от "украденных" экземпляров программ, - все равно на такую же сумму пираты не наработают.
Пиратству косвенно способствует сам подход к продаже программ, напрямую копирующий методы из "материального мира". Прежде всего это выражается в схеме, при которой вы платите деньги за товар и бесплатно получаете обслуживание. То, что работает с технически сложным товаром, который обслуживать гораздо дешевле, чем купить, напрочь отказывает в случае с программой, с которой все обстоит с точностью до наоборот. Программы потому и "крадут", что их легко "украсть". А то, что легко украсть, - очень трудно защитить. Уже сейчас "война с пиратством" превращается в войну с собственным народом, причем нападающие сами вовсю пользуются контрафактом4.
В общем, такой метод подсчета ущерба очень напоминает тот, что был применен Антоном Семеновичем Шпаком в советской киноклассике: "Куртка замшевая… Три!" Так, пожалуй, и будем именовать в дальнейшем: "метод Колмогорова-Шпака".
Правда, в связи с трудностями исчисления "крупного ущерба" он был заменен на "крупный" и "особо крупный" "размеры", которые составили сначала 100 и 500 минимальных размеров оплаты труда, а потом - 50 и 250 тысяч рублей [2]. Короче, теперь "ущерб" подсчитывать не требуется. Тем не менее и сейчас в приговорах по статье 146 это слово частенько мелькают.
Тому есть очень простое объяснение. Дело в том, что письмо Колмогорова - документ не столько правовой (законностью там и не пахнет), сколько политический. Так что никакие изменения в законодательстве влияния на оценку ущерба оказать не могут. Вы скоро в этом убедитесь.
Главный герой
Из более или менее крупных российских антипиратских организаций можно назвать Некоммерческое партнерство "Поставщиков программных продуктов" (www.appp.ru) и "Русский щит". Если первое постоянно устраивает какие-то промо-акции, агитирует за лицензионный софт и разрабатывает методики борьбы с пиратством, которые рассылает по управлениям внутренних дел, то "Щит" не имеет даже своего сайта.
Да и в вопросе уголовного преследования пиратов стратегия "Русского щита" в корне отличается от НП "ППП": его президент Юрий Злобин в интервью так и говорит, что силовые акции для их организации - это крайняя мера [12]. Зато НП "ППП", наоборот, активно использует государственный репрессивный аппарат для защиты своих интересов. Скажем, из 528 дел по статье 146, возбужденных в 2004 году, 323 - за программы членов Партнерства. Из дел за первый квартал 2005 года - больше половины по заявлениям "1С" и партнеров [10] ("1С" - один из учредителей этой конторы).
Описывая свою деятельность [13], НП "ППП" особый упор делает на сотрудничество с правоохранительными органами: Партнерство готовит для них обзоры судебной практики, осуществляет "методическое обеспечение" и даже проводит экспертизы. Что экспертом в принципе не может быть лицо, состоящее в зависимости от потерпевшей организации, почему-то никого не волнует. Правда, сейчас такое бывает довольно редко: благодаря "методическому обеспечению", рассылаемому по экспертным учреждениям, экспертизы может проводить и тамошний персонал.
НП "ППП" предельно широко трактует понятие пиратства, включая в него даже "несанкционированный выпуск технической документации", который якобы подстрекает5 к пиратству. Учитывая, что "эксперты" по таким делам чаще всего пользуются методиками от НП, ясно, что столь широкое понимание пиратства практикуется повсеместно.
Расширительной трактовке подвергается и сама статья 146. Например, как в случае с делом Поносова [16], чересчур широко толкуется понятие "использование": вместо действий, предусмотренных законом "Об авторском праве и смежных правах", под ним понимают пользование компьютерами с установленными контрафактными программами. И несмотря на то, что статья предусматривает ответственность за действия, совершенные в целях сбыта, при "использовании" об этом забывают.
Текст второй части статьи составлен не слишком удачно: эта часть предусматривает ответственность за "незаконное использование объектов авторского права, а равно приобретение, хранение, перевозку контрафактных экземпляров произведений или фонограмм в целях сбыта". При шулерском толковании текст делится на две части, до "а равно" и после, и утверждается, что в целях сбыта должны совершаться только приобретение, хранение и перевозка. Это не так: в кодексе есть еще несколько статей, в которых применяется такая конструкция (184, 295 и 317), и все они, конечно, трактуются так, что предусмотренные "цели" относятся ко всему тексту статьи, без исключений. Однако для 146-й статьи нам предлагают иную трактовку. В этом пиратоборцы преуспели: точка зрения, согласно которой пользование контрафактным софтом может быть уголовно наказуемым, является господствующей. На самом деле, необходимо сначала доказать именно сбыт, то есть установку программ. Работники организации могут нести ответственность только как организаторы или пособники, - но без установления обстоятельств установки софта наличие состава преступления не может считаться доказанным, все, о чем можно говорить, - это административное правонарушение. В случае "домашнего" использования никакого правонарушения вообще не происходит.
Расширенное толкование ущерба проникло даже в сам текст статьи 146 УК. Первая ее часть предусматривает ответственность за плагиат, причем для состава преступления требуется, чтобы правообладателю был причинен крупный ущерб. Но право на имя - неимущественное, его нарушение никакого материального ущерба причинить не может. Для того чтобы такое сочинить, нужно было держать в голове именно определение ущерба по-колмогоровски.
"Метод Колмогорова-Шпака" в действии
Но интереснее ситуация с определением "экспертами" размеров этого "ущерба". Например, на форуме сайта "Интернет и право" один из пользователей как-то приводил пример из практики: пират продал диск, на котором было записано 23 диска в mp3. "Эксперт", проводя свою "экспертизу", высчитал, что ущерб от продажи каждого из них равен тысяче долларов. Итого - $23 000. Дело направили в суд и прекратили за примирением после того, как подсудимый выплатил потерпевшим 42 000, правда, уже рублей.
Приговор по делу Алешкина А. А. [5], вынесенный Железнодорожным районным судом города Пензы. Суть дела в следующем: во время контрольной закупки сотрудники милиции изъяли некоторое количество компакт-дисков с "пираткой". Часть суд из обвинения исключил, оставив в итоге CD-ROM с игрой Quake IV и DVD-ROM с играми Quake IV, Age of Empires III, Fahrenheit, Heroes of Pacific и Serious Sam II. При этом в приговоре указано, что правообладателю, ЗАО "1С", был "причинен ущерб в сумме пятидесяти одной тысячи рублей".
Но если посмотреть на дату вынесения приговора, мы увидим, что на тот момент действовала теперешняя редакция статьи 146 УК, и никакого ущерба в ней уже не было: была "стоимость экземпляров", которая и должна была превышать пятьдесят тысяч. Если же мы посчитаем эту стоимость, пользуясь прайс-листом рекомендуемых розничных цен от самой "1С"66, то окажется, что равна она 370+(370+314+(9,5х30)+348+225), итого 1912 рублей (двух последних игрушек в прайсе не было, поэтому я взял максимальные "озоновские" цены).
Как же это можно - насчитать ущерб в 51 000 рублей при стоимости игр в две тысячи? Известно как - "методом Колмогорова-Шпака"… То есть в данном случае суд, во-первых, подменил "стоимость экземпляров" "ущербом", а во-вторых, явно этот "ущерб" завысил. Причем - до очень красноречивой суммы в 51 000 рублей, как раз чтобы "натянуть" на уголовное дело. Могли бы написать и "50 001 рубль", все и так ясно…
Еще один хороший пример - приговор по делу П. В. Фирсанова, вынесенный мировым судьей московского участка №314 [7]. По не странному стечению обстоятельств "ущерб" и в этом случае составляет 51 000 рублей. По уже странному стечению обстоятельств в деле тоже фигурирует игра Quake IV. Но - в одном экземпляре. Именно за него такой "ущерб" и насчитали. Делайте выводы.
"Контрольная закупка"
В типовом приговоре за "пиратку", как правило, есть фраза о том, что подсудимый получил от покупателя деньги, "после чего был задержан сотрудниками милиции". Речь в данном случае идет о так называемой проверочной, или контрольной, закупке, оперативном действии, предусмотренном статьей 6 закона "Об оперативно-розыскной деятельности" [1]. Состоит оно, как легко догадаться, в покупке чего-либо, ограниченного в гражданском обороте: наркотиков, оружия и пр. После покупки обычно достаются "корочки", подзываются двое находящихся рядом понятых и составляется протокол. По делам о распространении наркотиков или контрафактных дисков закупка - главный способ выявить преступление.
Тонкий момент - отграничение контрольной закупки от подстрекательства к преступлению. Подстрекательство - это одна из форм соучастия, при которой человек склоняет кого-либо к совершению преступления. От подстрекателя должна исходить инициатива в установке пиратской копии программы. Если кто-то объявляет о намерении установить "пиратские" программы, устраивать закупку можно. Но часто бывает иначе: милиционеры звонят по объявлению о "настройке компьютеров"7 и просят "настройщика" установить "что-нибудь от "1С", скажем. При этом подстрекатель должен склонять исполнителя к совершению конкретных действий (то есть он должен просить не просто установить программу, а указывать конкретную версию). Действия многих оперативников при закупке под определение подстрекательства вполне попадают.
Вдобавок, если производится закупка, действия пирата не содержат законченного состава преступления, а представляют собой только покушение на него: в этом случае общественным отношениям, охраняемым законом, вреда не причиняется, так как контрафакт изымается из незаконного оборота. Такую точку зрения Верховный суд считает правильной в случае с наркотиками [3]. Думаю, можно распространить этот принцип на закупку вообще (это влияет, в частности, на назначение наказания). Но сейчас в таких случаях преступление повсеместно считают законченным.
Еще один важн - как определяется, какую программу установить. Для состава преступления нужно, чтобы стоимость соответствующего количества "лицензионных" экземпляров превысила 50 000 рублей. И начинается интересное.
Если посмотреть на приговоры, выложенные на сайте НП "ППП", можно заметить, что в большинстве из них фигурирует одна-единственная версия программы от "1С": "1С: Предприятие 7.7 Комплексная поставка", причем очень часто - версия для SQL-сервера. Разгадка кроется в прайс-листе от "1С": это одна из самых дорогих версий - 84 000 рублей. Только ее установка - уже "крупный размер" и уголовное дело. Даже "восьмые" версии столько не стоят. В результате, во-первых, установка других версий до уголовного дела "не дотягивает", а во-вторых, при контрольной закупке установить просят именно ее - чтобы "дотянуть".
И еще один момент: даже если пират дает объявление об установке заведомо контрафактных продуктов, еще не факт, что он сам, по своей воле наставит на пятьдесят тысяч. То есть когда опера просят именно "Комплексную поставку", тоже можно говорить о наличии в их действиях подстрекательства. Но на это суды, как правило, смотрят сквозь пальцы, к тому же все зафиксированное в ходе оперативных мероприятий определяется оперативником, который себе не враг.
Иногда в простоте своей борцы с пиратством выдают прямо-таки феерические перлы. Вот, например, неизвестный сотрудник калининградского "внедренческого центра DRV" делится на сайте НП "ППП" опытом. И записывает при этом в число "сложностей", с которыми пришлось столкнуться, следующее: "Недостаточная компьютерная и бухгалтерская грамотность оперативных сотрудников, принимающих участие в закупке "левых" программ. Несколько дел после проведения исследования не были возбуждены в связи с недостаточностью ущерба для возбуждения по ст. 146 УК. То есть оперативникам удавалось зафиксировать "установку" в лучшем случае "1С:Бухгалтерии Проф, лок." стоимостью 240 долларов [14].
Иначе говоря, подстрекательство оказалось подстрекательством не к преступлению, а к административному правонарушению. Автору, похоже, и в голову не приходит, что место этим оперативникам - на скамье подсудимых, рядом с пиратами.
Кстати, размер закупаемого вполне может служить индикатором того, что закупка "контрольная". Как, например, в случае с делом А. А. Трушникова [6]. В нем фигурируют аж девять дисков с продукцией "Консультант Плюс" и три - с программами от "1С", с "легальной" ценой соответственно пятьсот тысяч и миллион рублей. Это уже не "крупный размер", а "особо крупный", на порядок серьезнее. А определяется тяжесть преступления фактически операми, производящими закупку.
Кроме большого количества приобретаемых дисков признаками закупки может служить, например, любознательность покупателя. Вкупе с непонятливостью: обычно закупка пишется на магнитофон или видеокамеру, и надо разговорить "клиента", чтобы он открытыми словами, под запись, сказал, что ставит "пиратку". Ну, или вообще странные просьбы "покупателя": скажем, в одном из волгоградских уголовных дел [9] оперативники попросили "дать консультацию по программному обеспечению", связанную с вирусами. Человека "развели" на демонстрацию работы вирусных программ, а потом повязали.
…Еще один признак - просьба установить дорогущую "Комплексную поставку" там, где заведомо достаточно возможностей версии попроще8. И еще один: находящиеся рядом люди, которые в нужный момент окажутся понятыми. Или, например, неслыханная щедрость покупателей: они могут себе позволить согласиться на цены выше рыночных. Все равно деньги изымут сразу после покупки…
Больше четырех лет назад "Компьютерра" опубликовала статью "Мне страшно" Федора Зуева [11], посвященную неоправданному расширению сферы действия Уголовного кодекса на охрану авторских прав, для которой, вообще-то, есть достаточные правовые возможности, предоставляемые гражданским законодательством. Время показало, что тогда рано было бояться. Экземпляр "Квейка" стоил не пятьдесят одну тысячу, а гораздо меньше, а в качестве положительных примеров "борьбы с пиратством" не публиковались документы, которые я бы родной матери не показал. Да и "правообладатели" вели себя чуток скромнее. По сомнительным "экспертизам" не выносилось несколько тысяч незаконных приговоров в год. А вот сейчас - выносится, и органам нашим, похоже, на это плевать.
Нормативные акты
[1] Федеральный закон от 12 августа 1995 г. №144-ФЗ "Об оперативно-розыскной деятельности" (с изменениями от 2.12.2005 г. и ранее).
[2] Федеральный закон от 8 декабря 2003 г. №162-ФЗ "О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации" (с изменениями от 11 марта 2004 г., 5 января 2006 г.).
[3] Постановление Пленума Верховного Суда РФ 15 июня 2006 г. №14 "О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами".
[4] Информационное письмо Генеральной прокуратуры РФ от 30 марта 2001 г. №36-15-01 "О практике применения законодательства по защите интеллектуальной собственности, состоянии прокурорского надзора и мерах по усилению борьбы с пиратством в аудиовизуальной сфере".
Документы
[5] Приговор Железнодорожного районного суда г. Пензы по делу Алешкина А. А. от 8 августа 2006 г.
[6] Приговор Кузьминского районного суда г. Москвы по делу №1-217-2004-14 по обвинению Трушникова А. А.
[7] Приговор мирового судебного участка №314 района Марьина роща г. Москвы по делу Фирсанова П.В. от 13 июля 2006 г.
[8] Фабула уголовного дела №82256 (г. Саратов).
[9] Фабула уголовного дела №016496 (г. Волгоград).
Литература
[10] 1С: уголовные дела на пиратов множатся.
[11] Зуев Ф., Мне страшно // "КТ" #441.
[12] Митин В., ИТ-пиратство: профилактика важнее наказания // PCWeek/RE, 41/2005 г.
[13] О партнерстве: приглашение к вступлению.
[14] Опыт работы по борьбе с пиратством Внедренческого Центра DRV (г. Калининград) (февраль 2004 г.).
[15] Сборник материалов семинара по интеллектуальной собственности, проведенного в Москве 26-28 февраля 2001 года для прокуроров Российской Федерации. — ООО Издательство "Оригами-М", 2001.
[16] Протасов П. Трагедия положений // "Компьютерра", 2007 г., #673.
Примечания:
1. Статьей 3 УК вообще запрещено применение уголовного закона по аналогии.
2. Кстати, если верить Гражданскому кодексу (глава 59), то как раз понятие «вреда» шире понятия "убытков": вред может причиняться, кроме имущества, еще и личности и здоровью гражданина.
3. И сомнение это, разумеется, должно толковаться в пользу обвиняемого…
4. Не скажу за другие регионы, а прокуратура той области, в которой я в свое время работал, хоть и обеспечивает работников компьютерами, но вот на софт денег не выделяет. При этом расследуя ту самую 146-ю статью…
5. Впервые увидев этот перл, я решил, что журналисты напутали. Потом - увидел уже со ссылкой на представителей самой "1С". И наконец - в статье, автор которой уверяет, что пользовался официальными материалами НП "ППП" [ Прохоров А., Пиратство в России: факты, статистика, методы борьбы // КомпьютерПресс, 11/2003]. Более того, "1С" даже несколько раз судилась с издательствами (в частности, с "Питером") из-за выпуска руководств к своим продуктам. В качестве обоснования использовалась конструкция определения "программы" из закона "О правовой охране программ для ЭВМ…", в которой "порождаемые отображения" приравнены к самой программе. Другими словами, аналитики "1С" утверждали, что публикация скриншотов программ нарушает права фирмы…
6. www.1c.ru/pubftp/pricelst/price_1c.zip
7. Теоретически в этом случае можно говорить о "незаконном предпринимательстве", предусмотренном статьей 171 УК, но для его наличия нужно доказать, что кому-то этими действиями причинен крупный ущерб либо предприниматель извлекал доход в крупном размере. (Правда, ущерб за "пиратку" вполне могут посчитать "методом Колмогорова-Шпака".) [вернуться]
8. Согласитесь, очень странно, что явный "чайник" из всех компьютерных познаний ухватил только про комплексную поставку и SQL-сервер…
_______________________
Из журнала "Компьютерра"
Автор: Павел Протасов
Опубликовано 27 февраля 2007 года
Начну с небольшого экскурса в историю. Статья за "пиратство" появилась в Уголовном кодексе РФ 1996 года. Однако до начала двухтысячных она практически не применялась. Переломным моментом стоит считать февраль 2001 года. Тогда состоялся семинар для руководителей и следователей прокуратуры, где обсуждались вопросы борьбы с контрафактными произведениями. Выступали представители тех регионов, в которых были хоть какие-то дела по статье 146.
Естественно, практика в разных областях сильно разнилась, однако чуть ли не каждый второй докладчик в качестве основной проблемы применения статьи называл затруднения с определением размеров "крупного ущерба", который нужен для наличия состава преступления. По "имущественным" статьям УК с ущербом все понятно. А вот как определить ущерб от копирования нематериальной информации? Естественно, практика пошла разными путями: кто в лес, кто по дрова… Скажем, юридический советник РАПО предложил методику "сто МРОТ за одну видеокассету" [15, с. 129], подкрепив свои выкладки положениями закона "Об авторском праве и смежных правах". А вот в прокуратуре Москвы крупным считали ущерб, превышающий 500 МРОТ [15, с. 108]. Судья Верховного суда В. В. Дорошков ввел в оборот термин "крупный моральный ущерб" [15, с. 37]. Короче говоря, разброд и шатания…
Поэтому, когда заместитель Генерального прокурора В. В. Колмогоров выпустил информационное письмо [4] по итогам семинара, методике подсчета ущерба было отведено в нем заметное место. Основной идеей подсчета была такова - относить к ущербу все, что только можно, потому что "понятие ущерба в уголовном праве шире понятия убытков по гражданскому праву". Это было что-то новенькое: в общую сумму заместитель Генпрокурора предлагал записать "моральный ущерб", "ущерб от нарушения конституционного права на охрану законом интеллектуальной собственности (ст. 44 Конституции Российской Федерации)", "ущерб деловой репутации, причиненный легальному производителю".
С точки зрения уголовного права это нонсенс. Ни по каким другим составам преступлений понятие ущерба не трактовалось так широко1. Надо сказать, что ГК не знает "имущественного ущерба" вообще: в его 15-й статье вводится понятие "убытков", которые состоят из "реального ущерба" (то есть материальных потерь) и "упущенной выгоды" (то есть доходов, которые были бы получены при нормальном ходе событий). А "моральным", в соответствии со 151-й статьей ГК, бывает только "вред"2.
Вот и громоздят сейчас суды в приговорах сомнительные юридические конструкции типа "имущественный ущерб в виде упущенной выгоды". Если бы такое сказал студент на экзамене - его бы выгнали за дверь, а в приговор писать - можно. Но если по уголовному делу, например, о краже попросить записать в "крупный ущерб" "упущенную выгоду" или "деловую репутацию", то просьба эта столкнется, скажем так, с непониманием суда. Общая часть УК четко разделяет "имущественный ущерб", "упущенную выгоду" и "моральный вред". И все, что не "ущерб", должно вписываться в гражданский иск, который рассматривается в рамках уголовного дела.
Хороший пример такой надуманной конструкции - фабула дела №82256 по обвинению Т. по статье 146 [8]. Фрагмент, относящийся к ущербу, выглядит так: "Т. совершил незаконное использование объектов авторского права с целью извлечения выгоды, причинив крупный ущерб правообладателю АОЗТ "1С", официальным представителем которого на территории Саратовской области является ООО "А.", на сумму 88340 рублей, а также в виде подрыва деловой репутации указанных фирм, являющийся для АОЗТ "1С" крупным ущербом, поскольку включает в себя не только ущемление имущественных прав и причинение реального материального ущерба законным интересам правообладателей, но и нарушение конституционных прав и охраняемых законами РФ и международными договорами прав, а также подрыв их деловой репутации".
Про "нарушение конституционных прав" - это тоже из письма Колмогорова. Хотя права эти нарушаются любым преступлением (при убийстве, например, нарушается право на жизнь). Особо продвинутые писали что-то о "распространении контрафактных программ, вытеснивших лицензионные", и считали материальным ущербом стоимость непроданных официальным дилером экземпляров. Подход этот сомнителен3, поскольку основан на предположении, что покупатель пиратской копии непременно купил бы лицензионный экземпляр. И даже с этим сомнительным предположением получается, что "вытеснять" что-то могут только установленные программы. Но если с пиратского диска устанавливалась всего одна - ущербом считались все остальные, сколько их на том диске было.
Впрочем, в таком подходе есть рациональное зерно: в существующей до сих пор практике единственный случай, когда неполученный доход можно записать в ущерб, - это тогда, когда потерпевший неминуемо должен был его понести. То есть если кто-то воспользовался услугой, но не заплатил, мы можем говорить об ущербе, причиненном тому, кто услугу оказывал. Однако это имеет смысл, когда оказание услуги сопряжено хоть с какими-то затратами. В случае с непотребляемой и нематериальной информацией правомерность подсчета - под большим вопросом. К тому же обладатель пиратской копии не пользуется поддержкой и сервисным обслуживанием производителя, так что, даже если и ставить убытки программистов в зависимость от "украденных" экземпляров программ, - все равно на такую же сумму пираты не наработают.
Пиратству косвенно способствует сам подход к продаже программ, напрямую копирующий методы из "материального мира". Прежде всего это выражается в схеме, при которой вы платите деньги за товар и бесплатно получаете обслуживание. То, что работает с технически сложным товаром, который обслуживать гораздо дешевле, чем купить, напрочь отказывает в случае с программой, с которой все обстоит с точностью до наоборот. Программы потому и "крадут", что их легко "украсть". А то, что легко украсть, - очень трудно защитить. Уже сейчас "война с пиратством" превращается в войну с собственным народом, причем нападающие сами вовсю пользуются контрафактом4.
В общем, такой метод подсчета ущерба очень напоминает тот, что был применен Антоном Семеновичем Шпаком в советской киноклассике: "Куртка замшевая… Три!" Так, пожалуй, и будем именовать в дальнейшем: "метод Колмогорова-Шпака".
Правда, в связи с трудностями исчисления "крупного ущерба" он был заменен на "крупный" и "особо крупный" "размеры", которые составили сначала 100 и 500 минимальных размеров оплаты труда, а потом - 50 и 250 тысяч рублей [2]. Короче, теперь "ущерб" подсчитывать не требуется. Тем не менее и сейчас в приговорах по статье 146 это слово частенько мелькают.
Тому есть очень простое объяснение. Дело в том, что письмо Колмогорова - документ не столько правовой (законностью там и не пахнет), сколько политический. Так что никакие изменения в законодательстве влияния на оценку ущерба оказать не могут. Вы скоро в этом убедитесь.
Главный герой
Из более или менее крупных российских антипиратских организаций можно назвать Некоммерческое партнерство "Поставщиков программных продуктов" (www.appp.ru) и "Русский щит". Если первое постоянно устраивает какие-то промо-акции, агитирует за лицензионный софт и разрабатывает методики борьбы с пиратством, которые рассылает по управлениям внутренних дел, то "Щит" не имеет даже своего сайта.
Да и в вопросе уголовного преследования пиратов стратегия "Русского щита" в корне отличается от НП "ППП": его президент Юрий Злобин в интервью так и говорит, что силовые акции для их организации - это крайняя мера [12]. Зато НП "ППП", наоборот, активно использует государственный репрессивный аппарат для защиты своих интересов. Скажем, из 528 дел по статье 146, возбужденных в 2004 году, 323 - за программы членов Партнерства. Из дел за первый квартал 2005 года - больше половины по заявлениям "1С" и партнеров [10] ("1С" - один из учредителей этой конторы).
Описывая свою деятельность [13], НП "ППП" особый упор делает на сотрудничество с правоохранительными органами: Партнерство готовит для них обзоры судебной практики, осуществляет "методическое обеспечение" и даже проводит экспертизы. Что экспертом в принципе не может быть лицо, состоящее в зависимости от потерпевшей организации, почему-то никого не волнует. Правда, сейчас такое бывает довольно редко: благодаря "методическому обеспечению", рассылаемому по экспертным учреждениям, экспертизы может проводить и тамошний персонал.
НП "ППП" предельно широко трактует понятие пиратства, включая в него даже "несанкционированный выпуск технической документации", который якобы подстрекает5 к пиратству. Учитывая, что "эксперты" по таким делам чаще всего пользуются методиками от НП, ясно, что столь широкое понимание пиратства практикуется повсеместно.
Расширительной трактовке подвергается и сама статья 146. Например, как в случае с делом Поносова [16], чересчур широко толкуется понятие "использование": вместо действий, предусмотренных законом "Об авторском праве и смежных правах", под ним понимают пользование компьютерами с установленными контрафактными программами. И несмотря на то, что статья предусматривает ответственность за действия, совершенные в целях сбыта, при "использовании" об этом забывают.
Текст второй части статьи составлен не слишком удачно: эта часть предусматривает ответственность за "незаконное использование объектов авторского права, а равно приобретение, хранение, перевозку контрафактных экземпляров произведений или фонограмм в целях сбыта". При шулерском толковании текст делится на две части, до "а равно" и после, и утверждается, что в целях сбыта должны совершаться только приобретение, хранение и перевозка. Это не так: в кодексе есть еще несколько статей, в которых применяется такая конструкция (184, 295 и 317), и все они, конечно, трактуются так, что предусмотренные "цели" относятся ко всему тексту статьи, без исключений. Однако для 146-й статьи нам предлагают иную трактовку. В этом пиратоборцы преуспели: точка зрения, согласно которой пользование контрафактным софтом может быть уголовно наказуемым, является господствующей. На самом деле, необходимо сначала доказать именно сбыт, то есть установку программ. Работники организации могут нести ответственность только как организаторы или пособники, - но без установления обстоятельств установки софта наличие состава преступления не может считаться доказанным, все, о чем можно говорить, - это административное правонарушение. В случае "домашнего" использования никакого правонарушения вообще не происходит.
Расширенное толкование ущерба проникло даже в сам текст статьи 146 УК. Первая ее часть предусматривает ответственность за плагиат, причем для состава преступления требуется, чтобы правообладателю был причинен крупный ущерб. Но право на имя - неимущественное, его нарушение никакого материального ущерба причинить не может. Для того чтобы такое сочинить, нужно было держать в голове именно определение ущерба по-колмогоровски.
"Метод Колмогорова-Шпака" в действии
Но интереснее ситуация с определением "экспертами" размеров этого "ущерба". Например, на форуме сайта "Интернет и право" один из пользователей как-то приводил пример из практики: пират продал диск, на котором было записано 23 диска в mp3. "Эксперт", проводя свою "экспертизу", высчитал, что ущерб от продажи каждого из них равен тысяче долларов. Итого - $23 000. Дело направили в суд и прекратили за примирением после того, как подсудимый выплатил потерпевшим 42 000, правда, уже рублей.
Приговор по делу Алешкина А. А. [5], вынесенный Железнодорожным районным судом города Пензы. Суть дела в следующем: во время контрольной закупки сотрудники милиции изъяли некоторое количество компакт-дисков с "пираткой". Часть суд из обвинения исключил, оставив в итоге CD-ROM с игрой Quake IV и DVD-ROM с играми Quake IV, Age of Empires III, Fahrenheit, Heroes of Pacific и Serious Sam II. При этом в приговоре указано, что правообладателю, ЗАО "1С", был "причинен ущерб в сумме пятидесяти одной тысячи рублей".
Но если посмотреть на дату вынесения приговора, мы увидим, что на тот момент действовала теперешняя редакция статьи 146 УК, и никакого ущерба в ней уже не было: была "стоимость экземпляров", которая и должна была превышать пятьдесят тысяч. Если же мы посчитаем эту стоимость, пользуясь прайс-листом рекомендуемых розничных цен от самой "1С"66, то окажется, что равна она 370+(370+314+(9,5х30)+348+225), итого 1912 рублей (двух последних игрушек в прайсе не было, поэтому я взял максимальные "озоновские" цены).
Как же это можно - насчитать ущерб в 51 000 рублей при стоимости игр в две тысячи? Известно как - "методом Колмогорова-Шпака"… То есть в данном случае суд, во-первых, подменил "стоимость экземпляров" "ущербом", а во-вторых, явно этот "ущерб" завысил. Причем - до очень красноречивой суммы в 51 000 рублей, как раз чтобы "натянуть" на уголовное дело. Могли бы написать и "50 001 рубль", все и так ясно…
Еще один хороший пример - приговор по делу П. В. Фирсанова, вынесенный мировым судьей московского участка №314 [7]. По не странному стечению обстоятельств "ущерб" и в этом случае составляет 51 000 рублей. По уже странному стечению обстоятельств в деле тоже фигурирует игра Quake IV. Но - в одном экземпляре. Именно за него такой "ущерб" и насчитали. Делайте выводы.
"Контрольная закупка"
В типовом приговоре за "пиратку", как правило, есть фраза о том, что подсудимый получил от покупателя деньги, "после чего был задержан сотрудниками милиции". Речь в данном случае идет о так называемой проверочной, или контрольной, закупке, оперативном действии, предусмотренном статьей 6 закона "Об оперативно-розыскной деятельности" [1]. Состоит оно, как легко догадаться, в покупке чего-либо, ограниченного в гражданском обороте: наркотиков, оружия и пр. После покупки обычно достаются "корочки", подзываются двое находящихся рядом понятых и составляется протокол. По делам о распространении наркотиков или контрафактных дисков закупка - главный способ выявить преступление.
Тонкий момент - отграничение контрольной закупки от подстрекательства к преступлению. Подстрекательство - это одна из форм соучастия, при которой человек склоняет кого-либо к совершению преступления. От подстрекателя должна исходить инициатива в установке пиратской копии программы. Если кто-то объявляет о намерении установить "пиратские" программы, устраивать закупку можно. Но часто бывает иначе: милиционеры звонят по объявлению о "настройке компьютеров"7 и просят "настройщика" установить "что-нибудь от "1С", скажем. При этом подстрекатель должен склонять исполнителя к совершению конкретных действий (то есть он должен просить не просто установить программу, а указывать конкретную версию). Действия многих оперативников при закупке под определение подстрекательства вполне попадают.
Вдобавок, если производится закупка, действия пирата не содержат законченного состава преступления, а представляют собой только покушение на него: в этом случае общественным отношениям, охраняемым законом, вреда не причиняется, так как контрафакт изымается из незаконного оборота. Такую точку зрения Верховный суд считает правильной в случае с наркотиками [3]. Думаю, можно распространить этот принцип на закупку вообще (это влияет, в частности, на назначение наказания). Но сейчас в таких случаях преступление повсеместно считают законченным.
Еще один важн - как определяется, какую программу установить. Для состава преступления нужно, чтобы стоимость соответствующего количества "лицензионных" экземпляров превысила 50 000 рублей. И начинается интересное.
Если посмотреть на приговоры, выложенные на сайте НП "ППП", можно заметить, что в большинстве из них фигурирует одна-единственная версия программы от "1С": "1С: Предприятие 7.7 Комплексная поставка", причем очень часто - версия для SQL-сервера. Разгадка кроется в прайс-листе от "1С": это одна из самых дорогих версий - 84 000 рублей. Только ее установка - уже "крупный размер" и уголовное дело. Даже "восьмые" версии столько не стоят. В результате, во-первых, установка других версий до уголовного дела "не дотягивает", а во-вторых, при контрольной закупке установить просят именно ее - чтобы "дотянуть".
И еще один момент: даже если пират дает объявление об установке заведомо контрафактных продуктов, еще не факт, что он сам, по своей воле наставит на пятьдесят тысяч. То есть когда опера просят именно "Комплексную поставку", тоже можно говорить о наличии в их действиях подстрекательства. Но на это суды, как правило, смотрят сквозь пальцы, к тому же все зафиксированное в ходе оперативных мероприятий определяется оперативником, который себе не враг.
Иногда в простоте своей борцы с пиратством выдают прямо-таки феерические перлы. Вот, например, неизвестный сотрудник калининградского "внедренческого центра DRV" делится на сайте НП "ППП" опытом. И записывает при этом в число "сложностей", с которыми пришлось столкнуться, следующее: "Недостаточная компьютерная и бухгалтерская грамотность оперативных сотрудников, принимающих участие в закупке "левых" программ. Несколько дел после проведения исследования не были возбуждены в связи с недостаточностью ущерба для возбуждения по ст. 146 УК. То есть оперативникам удавалось зафиксировать "установку" в лучшем случае "1С:Бухгалтерии Проф, лок." стоимостью 240 долларов [14].
Иначе говоря, подстрекательство оказалось подстрекательством не к преступлению, а к административному правонарушению. Автору, похоже, и в голову не приходит, что место этим оперативникам - на скамье подсудимых, рядом с пиратами.
Кстати, размер закупаемого вполне может служить индикатором того, что закупка "контрольная". Как, например, в случае с делом А. А. Трушникова [6]. В нем фигурируют аж девять дисков с продукцией "Консультант Плюс" и три - с программами от "1С", с "легальной" ценой соответственно пятьсот тысяч и миллион рублей. Это уже не "крупный размер", а "особо крупный", на порядок серьезнее. А определяется тяжесть преступления фактически операми, производящими закупку.
Кроме большого количества приобретаемых дисков признаками закупки может служить, например, любознательность покупателя. Вкупе с непонятливостью: обычно закупка пишется на магнитофон или видеокамеру, и надо разговорить "клиента", чтобы он открытыми словами, под запись, сказал, что ставит "пиратку". Ну, или вообще странные просьбы "покупателя": скажем, в одном из волгоградских уголовных дел [9] оперативники попросили "дать консультацию по программному обеспечению", связанную с вирусами. Человека "развели" на демонстрацию работы вирусных программ, а потом повязали.
…Еще один признак - просьба установить дорогущую "Комплексную поставку" там, где заведомо достаточно возможностей версии попроще8. И еще один: находящиеся рядом люди, которые в нужный момент окажутся понятыми. Или, например, неслыханная щедрость покупателей: они могут себе позволить согласиться на цены выше рыночных. Все равно деньги изымут сразу после покупки…
Больше четырех лет назад "Компьютерра" опубликовала статью "Мне страшно" Федора Зуева [11], посвященную неоправданному расширению сферы действия Уголовного кодекса на охрану авторских прав, для которой, вообще-то, есть достаточные правовые возможности, предоставляемые гражданским законодательством. Время показало, что тогда рано было бояться. Экземпляр "Квейка" стоил не пятьдесят одну тысячу, а гораздо меньше, а в качестве положительных примеров "борьбы с пиратством" не публиковались документы, которые я бы родной матери не показал. Да и "правообладатели" вели себя чуток скромнее. По сомнительным "экспертизам" не выносилось несколько тысяч незаконных приговоров в год. А вот сейчас - выносится, и органам нашим, похоже, на это плевать.
Нормативные акты
[1] Федеральный закон от 12 августа 1995 г. №144-ФЗ "Об оперативно-розыскной деятельности" (с изменениями от 2.12.2005 г. и ранее).
[2] Федеральный закон от 8 декабря 2003 г. №162-ФЗ "О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации" (с изменениями от 11 марта 2004 г., 5 января 2006 г.).
[3] Постановление Пленума Верховного Суда РФ 15 июня 2006 г. №14 "О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами".
[4] Информационное письмо Генеральной прокуратуры РФ от 30 марта 2001 г. №36-15-01 "О практике применения законодательства по защите интеллектуальной собственности, состоянии прокурорского надзора и мерах по усилению борьбы с пиратством в аудиовизуальной сфере".
Документы
[5] Приговор Железнодорожного районного суда г. Пензы по делу Алешкина А. А. от 8 августа 2006 г.
[6] Приговор Кузьминского районного суда г. Москвы по делу №1-217-2004-14 по обвинению Трушникова А. А.
[7] Приговор мирового судебного участка №314 района Марьина роща г. Москвы по делу Фирсанова П.В. от 13 июля 2006 г.
[8] Фабула уголовного дела №82256 (г. Саратов).
[9] Фабула уголовного дела №016496 (г. Волгоград).
Литература
[10] 1С: уголовные дела на пиратов множатся.
[11] Зуев Ф., Мне страшно // "КТ" #441.
[12] Митин В., ИТ-пиратство: профилактика важнее наказания // PCWeek/RE, 41/2005 г.
[13] О партнерстве: приглашение к вступлению.
[14] Опыт работы по борьбе с пиратством Внедренческого Центра DRV (г. Калининград) (февраль 2004 г.).
[15] Сборник материалов семинара по интеллектуальной собственности, проведенного в Москве 26-28 февраля 2001 года для прокуроров Российской Федерации. — ООО Издательство "Оригами-М", 2001.
[16] Протасов П. Трагедия положений // "Компьютерра", 2007 г., #673.
Примечания:
1. Статьей 3 УК вообще запрещено применение уголовного закона по аналогии.
2. Кстати, если верить Гражданскому кодексу (глава 59), то как раз понятие «вреда» шире понятия "убытков": вред может причиняться, кроме имущества, еще и личности и здоровью гражданина.
3. И сомнение это, разумеется, должно толковаться в пользу обвиняемого…
4. Не скажу за другие регионы, а прокуратура той области, в которой я в свое время работал, хоть и обеспечивает работников компьютерами, но вот на софт денег не выделяет. При этом расследуя ту самую 146-ю статью…
5. Впервые увидев этот перл, я решил, что журналисты напутали. Потом - увидел уже со ссылкой на представителей самой "1С". И наконец - в статье, автор которой уверяет, что пользовался официальными материалами НП "ППП" [ Прохоров А., Пиратство в России: факты, статистика, методы борьбы // КомпьютерПресс, 11/2003]. Более того, "1С" даже несколько раз судилась с издательствами (в частности, с "Питером") из-за выпуска руководств к своим продуктам. В качестве обоснования использовалась конструкция определения "программы" из закона "О правовой охране программ для ЭВМ…", в которой "порождаемые отображения" приравнены к самой программе. Другими словами, аналитики "1С" утверждали, что публикация скриншотов программ нарушает права фирмы…
6. www.1c.ru/pubftp/pricelst/price_1c.zip
7. Теоретически в этом случае можно говорить о "незаконном предпринимательстве", предусмотренном статьей 171 УК, но для его наличия нужно доказать, что кому-то этими действиями причинен крупный ущерб либо предприниматель извлекал доход в крупном размере. (Правда, ущерб за "пиратку" вполне могут посчитать "методом Колмогорова-Шпака".) [вернуться]
8. Согласитесь, очень странно, что явный "чайник" из всех компьютерных познаний ухватил только про комплексную поставку и SQL-сервер…
_______________________
Из журнала "Компьютерра"
Письмо несчастья. Может ли "покаянное письмо" спасти системного администратора?
Автор: Павел Протасов
Опубликовано 20 марта 2007 года
Среди обилия заблуждений, бродящих по умам наших соотечественников, одно из первых мест занимают те, что связаны с законодательством. Об одном из них я и хочу сейчас поговорить. Оно периодически всплывает то тут, то там в ходе разнообразных обсуждений судьбы тех бедолаг, что попали под кампанию борьбы нашего государства с пиратством, однако наиболее активно его начали пропагандировать в связи с недавним судебным процессом по обвинению в "пиратстве" директора сельской школы Александра Поносова. Связано оно с вопросом о том, как обезопасить себя от милицейского "наезда", если на вверенной абстрактному системному администратору территории обнаружилось что-то контрафактное.
Директор школы Поносов - все-таки исключение, а типичной является ситуация, когда за "пиратку" привлекают к ответственности компьютерных дел мастера, обслуживающего какую-нибудь контору. В один прекрасный день приходит проверка, которая обнаруживает на конторских компьютерах пиратские программы и интересуется: а кто же их установил. Такой человек находится довольно быстро, а поскольку речь идет об организации и компьютеров несколько, то контрафакта на "уголовный" размер обычно набирается. Следствие, суд, условный срок, заметка в местной газете об очередной победе борцов с высокими технологиями и о вреде пиратства. Стандартный набор.
Правда, сперва я хочу испортить вам удовольствие от предвкушения развязки этой статьи и дать искомый ответ в самом начале. Он прост: чтобы избежать ответственности за "пиратство", не нужно ставить ничего "пиратского". А теперь - можете читать дальше.
"Отмазка" найдена?
Пальму первенства в дискуссиях о том, как выйти сухим из воды, удерживает предложение обратиться к вышестоящему начальству с письмом и предупредить о недопустимости использования на рабочих местах контрафакта. Следует вручить оное письмо под роспись и наслаждаться жизнью. Дающие такой совет уверены, что это позволит переложить ответственность на начальника, оставив непосредственного исполнителя чистым. Вот на этом устойчивом и вредном заблуждении я бы и хотел остановиться поподробнее.
Вообще, склонность соотечественников давать советы в тех областях, в которых они ничего не соображают, меня всегда поражала. Любопытно, много ли из советчиков пытались применить этот прогрессивный метод на практике? Боюсь, таковых не обнаружится. А если и обнаружатся, то чутье подсказывает, что о встрече с милицией, которой было предъявлено такое письмо, предъявлявший предпочтет не вспоминать очень долго.
Давайте посмотрим, как, собственно, происходит привлечение к уголовной ответственности. Следствию необходимо, среди прочего, доказать умысел подозреваемого на совершение преступления, то есть подтвердить его осведомленность о том, что устанавливаемые программы - контрафактные, и сознательно желание их установить. Тут есть несколько способов.
Самый простой - сотрудники милиции приходят "побеседовать" с руководством организации. "Беседой" это мероприятие называется исключительно в протоколах, а к чему его отнести с точки зрения повседневного лексикона - даже и не знаю. В "Крестном отце" было такое выражение: "предложение, от которого невозможно отказаться", - вот, очень подходит… Во время "беседы" делается предупреждение о недопустимости использования нелицензионного софта, причем под расписку. Если вас навестили такие вот "собеседники" - пора переводить свой компьютерный парк под "Линукс". Ибо времени осталось совсем мало. Неизбежно нагрянет следующая проверка, после которой может быть возбуждено уголовное дело. И в деле этом будет фигурировать расписка о том, что вы соответствующим образом предупреждены…
Скажем, в случае с Поносовым прокуратура именно так и поступила: после проверки, состоявшейся в мае прошлого года, с директора школы взяли расписку о том, что он знает о контрафактном характере программ, обязуется их не использовать и не удалять. Правда, потом ревизоры забыли о школе и изъяли компьютеры только в августе, через три месяца после проверки. Зато потом, когда в суде дело начало "сыпаться", расписка пригодилась: обвинение стало утверждать, что состав преступления образуют действия Поносова по использованию компьютеров, совершенные после проверки, когда он уже был официально предупрежден о контрафакте той самой распиской… Не помогло.
Это наименее хлопотный путь - чуть более трудолюбивые милиционеры привлекают руководство организации к административной ответственности по статье 7.12 КоАП. Разумеется, потом административный материал приобщается к уголовному делу, где играет ту же роль, что и расписка. Творческие натуры могут придумать что-нибудь еще: например, в одном из обвинительных заключений в качестве доказательства фигурировала видеозапись "беседы", в ходе которой оперуполномоченный разъяснял будущему подсудимому, как отличить пиратский компакт от лицензионного.
Но и в том случае, если всего этого нет, не беда. Суды у нас сознательные и понимают важность борьбы с контрафактом. Поэтому, если написать в обвинительном заключении что-нибудь вроде "гражданин Н., обладая специальными познаниями в области компьютерной техники, не мог не знать, что программы… являются контрафактными", то суд отнесется к такому доказательству вины с пониманием и даже приговор перепишет. Железная ведь улика…
Вы все еще верите, что в подобных делах будет применяться презумпция невиновности? Забудьте о ней: мы в России, которой надо вступать в ВТО (а вот об этом не забывайте).
А теперь поставьте себя на место следствия и попробуйте ответить на вопрос: чем для вас будет то самое "письмо начальнику" о недопустимости контрафактных программ? Да-да: системный администратор, применивший такой прогрессивный способ ухода от ответственности, своими руками принесет милиции основное доказательство вины! На блюдечке.
Кстати, возможна еще одна граничная ситуация - когда организация "легализует" софт, покупая соответствующее количество "лицензионных" экземпляров. Тут не полениться и переустановить все, если не хотите неприятностей. А то может произойти следующее: после "экспертизы", которая покажет "контрафактность программ", наличие лицензионных дисков, которые будут предъявлены следствию, сыграет роль того самого письма. В самом деле: поставили "пиратку", потом купили "лицензию" - значит, знали, что программы пиратские.
Я же говорил: забудьте о презумпции невиновности! В ВТО с нею не пускают.
Виды ответственности
Компьютерно-программные "заморочки" - это самый настоящий "черный ящик" для следствия и судов, так что протащить от возбуждения до приговора можно любую чушь: наши судьи будут продолжать думать, что это она и есть, чистая, ничем не замутненная законность.
Но и подсудимые тоже хороши. Байку о "письме" мог придумать только человек, абсолютно незнакомый со смыслом такого понятия, как "ответственность". Впрочем, это всеобщая болезнь: то и дело приходится читать не только форумные обсуждения, но и статьи, авторы которых просто путают виды ответственности. А ведь она - разная…
Да, действительно, с помощью того письма, с обсуждения которого я начал статью, можно "избавиться от ответственности". Но только от одного ее вида - "дисциплинарной", которая заключается во взысканиях, накладываемых в рамках Трудового кодекса (выговора, предупреждения и т. д.). На административную или уголовную это не повлияет никак. В самом деле: представьте себе письмо от одного соучастника кражи другому, в котором говорится, кто и как будет нести ответственность в случае поимки. Почему-то в случае с кражей до этого никто не додумался…
Впрочем, вопрос о видах ответственности не по зубам даже некоторым прокурорским работникам: я снова о "деле Поносова". Главным поводом для привлечения директора к ответственности стало мнение следствия о том, что он-де "обязан обеспечить соблюдение законодательства" в школе, будучи ее главой. Действовала прокуратура явно по аналогии со 143-й статьей УК, которая предусматривает ответственность за нарушения правил охраны труда. Вот там действительно применяется такой порядок: директор предприятия своим приказом устанавливает должностное лицо, ответственное за безопасность труда, которое, в свою очередь, издает инструкции о технике безопасности и знакомит с ними работников. Если ничего подобного не сделано, а с кем-то из работников случится неприятность, возможно привлечение к ответственности этого должностного лица.
Но с охраной труда ситуация принципиально иная. Обязанность соблюдения ее правил возложена на работодателя открытым текстом: в Трудовом кодексе этому посвящено несколько разделов, с тридцать четвертого по тридцать шестой. Да и статья 143 УК, карающая за нарушение правил ТБ, звучит принципиально иначе, предусматривая ответственность за нарушение, совершенное "лицом, на котором лежали обязанности" по соблюдению правил охраны труда. По умолчанию они возложены Трудовым кодексом на руководителя предприятия, если он ни на кого не переложил эти заботы своим приказом.
А вот для софта, установленного на предприятии, ничего подобного в законодательстве не закреплено. Чтобы прокуратура оказалась права, нужен закон, возлагающий на руководителя предприятия обязанности по контролю за лицензионностью программного обеспечения (а не по абстрактному "соблюдению законодательства"). Кроме того, должны существовать правила такого контроля, сформулированные в явном виде, с которыми все обязанные их соблюдать должны быть ознакомлены. В противном случае, продолжая такую логику, можно было бы очень далеко зайти и привлекать к ответственности начальника организации вообще за все совершенное на ее территории, если виновного не нашли. Например, за убийство…
К счастью, это не так, и в большинстве случаев обвиняемым становится только админ - как "обладатель специальных познаний", априори считающийся знающим о "пиратском" характере софта и, стало быть, виновный во всем. Тем не менее, возможна ситуация, когда он потащит за собой начальника, и будут они вместе "организованной группой", сам он "исполнителем", а начальник - "организатором". Те, кто поставил себя на место милиции, вероятно, уже догадались, в каком случае такое возможно. Да-да, если начальник все-таки получит то самое "письмо", с обсуждения которого я начал, да еще и под роспись. В этом случае у следствия будут доказательства того, что начальник знал о контрафакте, и он тоже понесет ответственность.
Миф о "письме" во многом сродни рассказам о "грамотных адвокатах", которые могут прийти в суд, найти "лазейку в законе" и успешно доказать, что белое - это черное. Отечественное общественное мнение насоздавало таких мифов в изобилии, но уверяю вас, так не бывает. Наши народные избранники в преддверии вступления России в ВТО переписывают законодательство об "интеллектуальной собственности", и нам с вами, хочешь не хочешь, придется следовать его положениям, думая при этом, кого мы избираем. А чтобы максимально обезопасить себя, изучать нужно закон и практику его применения, а не форумные байки.
- Из журнала "Компьютерра"
Автор: Павел Протасов
Опубликовано 20 марта 2007 года
Среди обилия заблуждений, бродящих по умам наших соотечественников, одно из первых мест занимают те, что связаны с законодательством. Об одном из них я и хочу сейчас поговорить. Оно периодически всплывает то тут, то там в ходе разнообразных обсуждений судьбы тех бедолаг, что попали под кампанию борьбы нашего государства с пиратством, однако наиболее активно его начали пропагандировать в связи с недавним судебным процессом по обвинению в "пиратстве" директора сельской школы Александра Поносова. Связано оно с вопросом о том, как обезопасить себя от милицейского "наезда", если на вверенной абстрактному системному администратору территории обнаружилось что-то контрафактное.
Директор школы Поносов - все-таки исключение, а типичной является ситуация, когда за "пиратку" привлекают к ответственности компьютерных дел мастера, обслуживающего какую-нибудь контору. В один прекрасный день приходит проверка, которая обнаруживает на конторских компьютерах пиратские программы и интересуется: а кто же их установил. Такой человек находится довольно быстро, а поскольку речь идет об организации и компьютеров несколько, то контрафакта на "уголовный" размер обычно набирается. Следствие, суд, условный срок, заметка в местной газете об очередной победе борцов с высокими технологиями и о вреде пиратства. Стандартный набор.
Правда, сперва я хочу испортить вам удовольствие от предвкушения развязки этой статьи и дать искомый ответ в самом начале. Он прост: чтобы избежать ответственности за "пиратство", не нужно ставить ничего "пиратского". А теперь - можете читать дальше.
"Отмазка" найдена?
Пальму первенства в дискуссиях о том, как выйти сухим из воды, удерживает предложение обратиться к вышестоящему начальству с письмом и предупредить о недопустимости использования на рабочих местах контрафакта. Следует вручить оное письмо под роспись и наслаждаться жизнью. Дающие такой совет уверены, что это позволит переложить ответственность на начальника, оставив непосредственного исполнителя чистым. Вот на этом устойчивом и вредном заблуждении я бы и хотел остановиться поподробнее.
Вообще, склонность соотечественников давать советы в тех областях, в которых они ничего не соображают, меня всегда поражала. Любопытно, много ли из советчиков пытались применить этот прогрессивный метод на практике? Боюсь, таковых не обнаружится. А если и обнаружатся, то чутье подсказывает, что о встрече с милицией, которой было предъявлено такое письмо, предъявлявший предпочтет не вспоминать очень долго.
Давайте посмотрим, как, собственно, происходит привлечение к уголовной ответственности. Следствию необходимо, среди прочего, доказать умысел подозреваемого на совершение преступления, то есть подтвердить его осведомленность о том, что устанавливаемые программы - контрафактные, и сознательно желание их установить. Тут есть несколько способов.
Самый простой - сотрудники милиции приходят "побеседовать" с руководством организации. "Беседой" это мероприятие называется исключительно в протоколах, а к чему его отнести с точки зрения повседневного лексикона - даже и не знаю. В "Крестном отце" было такое выражение: "предложение, от которого невозможно отказаться", - вот, очень подходит… Во время "беседы" делается предупреждение о недопустимости использования нелицензионного софта, причем под расписку. Если вас навестили такие вот "собеседники" - пора переводить свой компьютерный парк под "Линукс". Ибо времени осталось совсем мало. Неизбежно нагрянет следующая проверка, после которой может быть возбуждено уголовное дело. И в деле этом будет фигурировать расписка о том, что вы соответствующим образом предупреждены…
Скажем, в случае с Поносовым прокуратура именно так и поступила: после проверки, состоявшейся в мае прошлого года, с директора школы взяли расписку о том, что он знает о контрафактном характере программ, обязуется их не использовать и не удалять. Правда, потом ревизоры забыли о школе и изъяли компьютеры только в августе, через три месяца после проверки. Зато потом, когда в суде дело начало "сыпаться", расписка пригодилась: обвинение стало утверждать, что состав преступления образуют действия Поносова по использованию компьютеров, совершенные после проверки, когда он уже был официально предупрежден о контрафакте той самой распиской… Не помогло.
Это наименее хлопотный путь - чуть более трудолюбивые милиционеры привлекают руководство организации к административной ответственности по статье 7.12 КоАП. Разумеется, потом административный материал приобщается к уголовному делу, где играет ту же роль, что и расписка. Творческие натуры могут придумать что-нибудь еще: например, в одном из обвинительных заключений в качестве доказательства фигурировала видеозапись "беседы", в ходе которой оперуполномоченный разъяснял будущему подсудимому, как отличить пиратский компакт от лицензионного.
Но и в том случае, если всего этого нет, не беда. Суды у нас сознательные и понимают важность борьбы с контрафактом. Поэтому, если написать в обвинительном заключении что-нибудь вроде "гражданин Н., обладая специальными познаниями в области компьютерной техники, не мог не знать, что программы… являются контрафактными", то суд отнесется к такому доказательству вины с пониманием и даже приговор перепишет. Железная ведь улика…
Вы все еще верите, что в подобных делах будет применяться презумпция невиновности? Забудьте о ней: мы в России, которой надо вступать в ВТО (а вот об этом не забывайте).
А теперь поставьте себя на место следствия и попробуйте ответить на вопрос: чем для вас будет то самое "письмо начальнику" о недопустимости контрафактных программ? Да-да: системный администратор, применивший такой прогрессивный способ ухода от ответственности, своими руками принесет милиции основное доказательство вины! На блюдечке.
Кстати, возможна еще одна граничная ситуация - когда организация "легализует" софт, покупая соответствующее количество "лицензионных" экземпляров. Тут не полениться и переустановить все, если не хотите неприятностей. А то может произойти следующее: после "экспертизы", которая покажет "контрафактность программ", наличие лицензионных дисков, которые будут предъявлены следствию, сыграет роль того самого письма. В самом деле: поставили "пиратку", потом купили "лицензию" - значит, знали, что программы пиратские.
Я же говорил: забудьте о презумпции невиновности! В ВТО с нею не пускают.
Виды ответственности
Компьютерно-программные "заморочки" - это самый настоящий "черный ящик" для следствия и судов, так что протащить от возбуждения до приговора можно любую чушь: наши судьи будут продолжать думать, что это она и есть, чистая, ничем не замутненная законность.
Но и подсудимые тоже хороши. Байку о "письме" мог придумать только человек, абсолютно незнакомый со смыслом такого понятия, как "ответственность". Впрочем, это всеобщая болезнь: то и дело приходится читать не только форумные обсуждения, но и статьи, авторы которых просто путают виды ответственности. А ведь она - разная…
Да, действительно, с помощью того письма, с обсуждения которого я начал статью, можно "избавиться от ответственности". Но только от одного ее вида - "дисциплинарной", которая заключается во взысканиях, накладываемых в рамках Трудового кодекса (выговора, предупреждения и т. д.). На административную или уголовную это не повлияет никак. В самом деле: представьте себе письмо от одного соучастника кражи другому, в котором говорится, кто и как будет нести ответственность в случае поимки. Почему-то в случае с кражей до этого никто не додумался…
Впрочем, вопрос о видах ответственности не по зубам даже некоторым прокурорским работникам: я снова о "деле Поносова". Главным поводом для привлечения директора к ответственности стало мнение следствия о том, что он-де "обязан обеспечить соблюдение законодательства" в школе, будучи ее главой. Действовала прокуратура явно по аналогии со 143-й статьей УК, которая предусматривает ответственность за нарушения правил охраны труда. Вот там действительно применяется такой порядок: директор предприятия своим приказом устанавливает должностное лицо, ответственное за безопасность труда, которое, в свою очередь, издает инструкции о технике безопасности и знакомит с ними работников. Если ничего подобного не сделано, а с кем-то из работников случится неприятность, возможно привлечение к ответственности этого должностного лица.
Но с охраной труда ситуация принципиально иная. Обязанность соблюдения ее правил возложена на работодателя открытым текстом: в Трудовом кодексе этому посвящено несколько разделов, с тридцать четвертого по тридцать шестой. Да и статья 143 УК, карающая за нарушение правил ТБ, звучит принципиально иначе, предусматривая ответственность за нарушение, совершенное "лицом, на котором лежали обязанности" по соблюдению правил охраны труда. По умолчанию они возложены Трудовым кодексом на руководителя предприятия, если он ни на кого не переложил эти заботы своим приказом.
А вот для софта, установленного на предприятии, ничего подобного в законодательстве не закреплено. Чтобы прокуратура оказалась права, нужен закон, возлагающий на руководителя предприятия обязанности по контролю за лицензионностью программного обеспечения (а не по абстрактному "соблюдению законодательства"). Кроме того, должны существовать правила такого контроля, сформулированные в явном виде, с которыми все обязанные их соблюдать должны быть ознакомлены. В противном случае, продолжая такую логику, можно было бы очень далеко зайти и привлекать к ответственности начальника организации вообще за все совершенное на ее территории, если виновного не нашли. Например, за убийство…
К счастью, это не так, и в большинстве случаев обвиняемым становится только админ - как "обладатель специальных познаний", априори считающийся знающим о "пиратском" характере софта и, стало быть, виновный во всем. Тем не менее, возможна ситуация, когда он потащит за собой начальника, и будут они вместе "организованной группой", сам он "исполнителем", а начальник - "организатором". Те, кто поставил себя на место милиции, вероятно, уже догадались, в каком случае такое возможно. Да-да, если начальник все-таки получит то самое "письмо", с обсуждения которого я начал, да еще и под роспись. В этом случае у следствия будут доказательства того, что начальник знал о контрафакте, и он тоже понесет ответственность.
Миф о "письме" во многом сродни рассказам о "грамотных адвокатах", которые могут прийти в суд, найти "лазейку в законе" и успешно доказать, что белое - это черное. Отечественное общественное мнение насоздавало таких мифов в изобилии, но уверяю вас, так не бывает. Наши народные избранники в преддверии вступления России в ВТО переписывают законодательство об "интеллектуальной собственности", и нам с вами, хочешь не хочешь, придется следовать его положениям, думая при этом, кого мы избираем. А чтобы максимально обезопасить себя, изучать нужно закон и практику его применения, а не форумные байки.
- Из журнала "Компьютерра"
Последнее редактирование модератором:
Вникаем:
Электронная регистрационная карта на законопроект № 241134-4
О внесении изменений в статьи 146 и 180 Уголовного кодекса Российской Федерации
(в части усиления ответственности за нарушения авторских и смежных прав)
Электронная регистрационная карта на законопроект № 241134-4
О внесении изменений в статьи 146 и 180 Уголовного кодекса Российской Федерации
(в части усиления ответственности за нарушения авторских и смежных прав)
Пиратское ПО: как не стать уголовником
Автор: Игорь Слабых
Опубликовано: 23.03.07
"Дело Поносова" продемонстрировало низкий уровень юридической грамотности руководителей в области авторского права. При этом, уже сейчас в Госдуме рассмотрены поправки, принятие которых отнесет компьютерное пиратство к тяжким преступлениям. Что грозит пользователям пиратского ПО, может ли прокуратура прийти с проверкой, и как от этого защититься?
Для начала необходимо определиться с основными понятиями. Под интеллектуальной собственностью понимаются результаты интеллектуальной деятельности человека, которые не являются овеществленными. Так, литературное произведение не является овеществленным, причем не нужно путать интеллектуальную собственность как таковую (само произведение) с экземпляром книги, приобретая который, покупатель получает право собственности на него, но не на произведение. С определенными оговорками к интеллектуальной собственности можно применить и ст.209 ГК, которая позволяет собственнику владеть, пользоваться и распоряжаться собственностью. В свою очередь авторское право распространяет свое действие на отношения, возникающие в связи с созданием и использованием произведений науки, литературы и искусства, при этом в законе "Об авторском праве и смежных правах" прямо указано, что ПО является объектом защиты авторского права. В таких координатах под компьютерным пиратством понимается незаконное, совершенное с нарушением требований соответствующих законов, использование ПО физическим или юридическим лицом.
А что мне будет?
Основными нормативно-правовыми актами, регулирующими правоотношения в области авторского права, являются законы "Об авторском праве и смежных правах" и "О правовой охране программ для ЭВМ и баз данных". Кроме того, отдельные положения, относящиеся к авторскому праву, содержатся в ГК, а с первого января 2008 года в силу вступит 4 часть Гражданского Кодекса РФ, которая заменит собой указанные законы, и будет регулировать все правоотношения в сфере авторского права. Также некоторые положения, регулирующие последствия нарушения авторского права, содержатся в КоАП и УК РФ.
Уголовное дело практически всегда возбуждается в отношении конкретного лица, которым в подавляющем числе случаев является системный администратор
Юридическая ответственность здесь делится на три основных вида: гражданская, административная и уголовная. Первый вид основан на ГК, ст.12 которого устанавливает способы защиты гражданских прав, которые в свою очередь перекликаются со ст.49 закона "Об авторском праве и смежных правах". В большинстве случаев это возмещение убытков правообладателю. Если же незаконное использование ПО допущено юрлицом, то нести гражданско-правовую ответственность будет в том числе и оно, даже если гендиректор или системный администратор уже привлечен к уголовной или административной ответственности. Если нарушение авторских прав допущено физлицом, то оно и будет нести гражданско-правовую ответственность. Административная ответственность предусмотрена КоАП РФ (ст.7.12), в виде штрафа и конфискации. К ней привлекаются как юридические, так и физлица, а также должностные лица. При этом взыскание штрафа и конфискация не освобождают правонарушителя от гражданско-правовой ответственности перед правообладателем.
Самой жесткой из всех является уголовная ответственность. В настоящий момент в России уже сложилась судебная практика, в соответствии с которой за преступления, связанные с компьютерным пиратством, привлекают к ответственности в виде лишения свободы с применением ст.73 УК РФ (условно). Однако встречаются случаи, когда лишение свободы является реальным, а, учитывая то, что в Госдуме рассмотрены поправки к ст.146 УК РФ, которые увеличат предельный срок лишения свободы по этой статье и отнесут компьютерное пиратство к тяжким преступлениям, можно ожидать, что в будущем наказание в виде реального лишения свободы станет нормой.
При этом, даже условное лишение свободы означает наличие судимости и иные неблагоприятные последствия: необходимость ежемесячно отмечаться в ОВД по месту жительства, не менять свое место жительства, не покидать страну и т.д. Кроме того, лицу, имеющему судимость, закрыта дорога практически во все крупные и средние компании. Даже несмотря на то, что с истечением испытательного срока, судимость считается погашенной и человек считается юридически не судимым, на деле информация о судимости будет находиться в специализированных базах данных всю жизнь.
Откуда они узнают?
Как правило, все соответствующие проверки проводятся в рамках закона "Об оперативно-розыскной деятельности", и любой оперуполномоченный органа внутренних дел вправе их проводить. Но на практике этим занимаются 2 подразделения: ОБЭП/УБЭП или управление "К". Любопытно, что долгое время органы старались не связываться с такими преступлениями в связи с тем, что проведение оперативных мероприятий и предварительное расследование, в том числе доказывание преступления и оценка ущерба правообладателя, обладают определенной спецификой. Поэтому раньше, как правило, органы проводили проверки лишь по заявлению правообладателя, согласуя с ним свои действия. Вместе с тем, что одним из обстоятельств, подлежащих доказыванию при расследовании преступления, предусмотренного ст.146 ч.2 УК РФ, является размер ущерба, причиненного правообладателю, поэтому в процессе расследования правообладатель будет признан потерпевшим.
Однако сегодня система необходимых действий отработана, особенности расследования данной категории дел описаны и даже сложилась небольшая судебная практика. В результате органы зачастую самостоятельно проводят проверки. Это им позволяет делать ст.20 УПК РФ, которая относит преступление, предусмотренное ст.146 ч.2 УК РФ, к делам публичного обвинения и поэтому при наличии признаков преступления основанием для возбуждении уголовного дела будет являться не заявление правообладателя (даже если правообладатель откажется его подать), а рапорт об обнаружении признаков преступления в порядке ст.143 УПК РФ. Более того, необходимо отметить, что по своей методике сбор и фиксация доказательств по компьютерному пиратству не отличается большой сложностью и не требует большого количества времени, чем сотрудники правоохранительных органов могут воспользоваться при необходимости поднятия раскрываемости.
Закон "Об оперативно-розыскной деятельности" делит основания для проведения оперативно-розыскного мероприятия на 2 категории: когда уголовное дело возбуждено или не возбуждено. В первом случае основанием для проведения проверки будет служить поручение следователя, причем, оперуполномоченный по нему сможет производить как оперативно-розыскные мероприятия, так и следственные действия. То есть он сможет не только провести сбор образцов или обследование помещений, но и выемку или обыск. В случае, когда уголовное дело еще не возбуждено и проводимые мероприятия осуществляются с целью его возбуждения, оперуполномоченный действует на основании постановления о производстве оперативно-розыскного мероприятия, которое должно содержать наименование мероприятия; перечень лиц, которые его проводят и обязательно быть утвержденным начальником криминальной милиции или подразделения, которое производит проверку.
Как проходит проверка
Обычно проверка проводится по одной схеме: оперативные сотрудники, как правило, в сопровождении представителей общественности или понятых, заходят на предприятие, работников организации просят отойти от ПК, после чего начинается визуальная проверка подлинности ПО. Первым свидетельством о лицензионности системы является наклейка на корпусе ПК, однако ее наличие не гарантирует подлинности. Более того, в последнее время участились случаи, когда организации закупают лицензионное ПО в OEM-версиях, предназначенных для продажи уже установленными на новый ПК. Они приобретается одновременно с ПК и стоят дешевле. Но некоторые руководители ИТ-отделов покупают предустановленная версию на старые компьютеры. В таком случае оперативные сотрудники потребуют предъявить документы на приобретение ПК, чтобы сравнить момент его покупки и предустановленной версии программы. Также оперативными сотрудниками визуально устанавливается, какие программы стоят на компьютере, после чего у руководства предприятия или у начальника ИТ-отдела запрашиваются документы, подтверждающие законность установки и использования данных программ. Такими документами могут являться лицензии, документы об оплате ПО, данные о постановке на бухгалтерский учет лицензионного ПО и т.д.
Если проверка проводится в организации и речь идет об использовании нелицензионного ПО, то может быть оформлен протокол осмотра места происшествия. Если проверка проводится на рынке (в павильоне, магазине и т.п.) и речь идет о реализации нелицензионного ПО, то может оформляться акт или протокол контрольной закупки. В любом случае, при проверке организации и при отсутствии документов, подтверждающих законность использования ПО, или сомнений проверяющих в законности применения программных продуктов, оперативными сотрудниками будут опечатаны и изъяты системные блоки и серверы. При этом, само изъятие может быть оформлено протоколом осмотра места происшествия в рамках уголовно-процессуального закона или отдельным актом, который составляется со ссылками на закон "О милиции" или "Об оперативно-розыскной деятельности". Примечательно, что теория уголовного процесса не принимает акты или протоколы добровольной выдачи, однако суды в подавляющем числе случаев принимают их как допустимые доказательства.
Имея за плечами судимость, в России трудно устроиться на работу в крупную или среднюю компанию
Срок изъятия системных блоков и серверов законодательством не регламентирован и на деле они могут быть возвращены после окончания судебного процесса, как минимум через 4-5 месяцев (при наличии признаков преступления и возбуждении уголовного дела). Причем, предприятие даже при отсутствии законных оснований для изъятия попадает в "ножницы": обжаловать его в арбитражном суде невозможно, так как практика идет по однозначному пути: данные споры не являются связанными с экономической деятельностью и не подведомственны арбитражному суду. В суд общей юрисдикции данные действия именно как незаконные в порядке, установленном ГПК РФ, также обжаловать затруднительно, поскольку суды делают выводы, что эти действия должны быть обжалованы в рамках или административного, или уголовного процесса. Однако административно-процессуальный кодекс в настоящее время отсутствует, и не понятно, каким образом обжаловать изъятие как административную процедуру, а обжалование незаконных действий, произведенных оперативным уполномоченным до возбуждения уголовного дела, в порядке ст.125 УПК РФ представляется невозможным.
Что будет дальше
При наличии признаков преступления оперуполномоченный передает материалы проверки в порядке ст.ст.144-145 УПК РФ в орган, который будет осуществлять расследование по делу. В соответствии с требованиями ст.151 УПК РФ таким органом является следователь прокуратуры. Именно он принимает решение о возбуждении уголовного дела, но его он должен согласовать с прокурором. Как показывает практика, уголовное дело по ст.146 ч.2 УК РФ практически всегда возбуждается в отношении конкретного лица. Этим лицом в подавляющем числе случаев является или системный администратор (в небольших компаниях), или руководитель ИТ-отдела (в крупных организациях) или же гендиректор организации (при отсутствии в штате системного администратора). При этом, не исключена возможность возбуждения дела в отношении сразу нескольких системных администраторов. Это реализуется, например, если нелицензионное ПО используется давно, и старый системный администратор уволился, а на его место пришел новый, который продолжил использование ПО.
После возбуждения уголовного дела проводится предварительное расследование в 2-х видах: дознание и предварительное следствие. При этом, по преступлению, предусмотренному ст.146 ч.2 УК РФ, проводится предварительное следствие. Срок проведения последнего – 2 месяца с момента возбуждения уголовного дела. В то же время, если в установленный законом срок следователь не успел закончить расследование, то УПК РФ предусмотрено продление срока следствия, которое по ходатайству следователя производится прокурором. При этом, подавляющее количество дел расследуется в срок до 6-ти месяцев, поскольку на указанный срок следствие продляется районным прокурором, на срок свыше полугода – прокурором субъекта федерации, а на срок более года – генпрокурором.
По уголовным делам, связанным с компьютерным пиратством в рамках уголовного процесса суд, как правило, разрешает вопрос о гражданском иске, однако теоретически он может оставить вопрос о разрешении гражданского иска на рассмотрение в соответствующем суде, которым может выступить арбитражный суд или суд общей юрисдикции. В соответствии с АПК РФ арбитражные суды разрешают споры организаций и индивидуальных предпринимателей, связанных с осуществлением предпринимательской и иной экономической деятельности. Такой случай может иметь место, если проверка, проведенная в организации, показала, что нелицензионное ПО используется, но сумма используемого программного обеспечения была недостаточной и не позволила возбудить уголовное дело. Здесь основным доказательством истца станут материалы об отказе в возбуждении уголовного дела. Если же использование нелицензионного ПО допустило физическое лицо, не имеющее статуса индивидуального предпринимателя, то иск правообладателя к нему будет заявляться в суд общей юрисдикции. Стоит отметить, что производство в арбитражном суде гораздо быстрее, чем в суде общей юрисдикции.
Примечательно, что в суде практически заново начинается следствие, но уже судебное: суд исследует все доказательства, добытые следователем. Суд самостоятельно допрашивает всех свидетелей по делу, допрашивает подсудимого и потерпевшего. В случае неявки свидетеля суд вправе огласить его показания. После допроса всех участников процесса, суд исследует письменные доказательства по делу, затем стороны выступают с прениями, где анализируют все доказательства и называют суду справедливый с их точки зрения приговор. После этого суд выслушивает последнее слово подсудимого и удаляется в совещательную комнату для вынесения приговора.
Стоит отметить, что мировое соглашение можно заключить только в гражданском или арбитражном процессе. В уголовном же процессе можно говорить только о примирении сторон, но для примирения необходимо, чтобы обвиняемый (или подсудимый) возместили правообладателю ущерб. Только после этого суд может рассмотреть вопрос о прекращении дела в связи с примирением сторон. При этом суд вправе, но не обязан его прекратить. Причиной отказа судом в прекращении дела могут стать как требования уголовного и уголовно-процессуального закона (преступление должно быть совершено впервые и относиться к преступлениям небольшой и средней тяжести), так и внутреннее убеждение судьи (непризнание вины подсудимым, противодействие следствию и т.п.). Следователь и прокурор так же вправе прекратить уголовное дело на стадии предварительного следствия в связи с примирением сторон, но на практике стараются этого не делать, оставляя данный вопрос на разрешение суда.
Что делать?
Здесь рекомендация проста – нужно быть честными. Однако, в связи с тем, что правоохранительные органы не координируют проведение проверок с правообладателем, нередки случае, когда с проверкой приходят в организации, которые официально оформили свои правоотношения с правообладателем и купили лицензии на ПО для всего парка компьютеров. В этом случае надо просто хранить как сами лицензии, так и платежные документы, по которым было приобретено ПО. Иногда случаются ситуации, когда головное предприятие закупает лицензии для своих филиалов и представительств, в таком случае лучше позаботиться о том, чтобы в филиале или представительстве хранились копии всех документов. Также можно дать рекомендацию о постановке на бухгалтерский учет лицензионного ПО как нематериальных активов предприятия.
Что касается системных администраторов, то можно провести аналогию с главными бухгалтерами. В ФЗ "О бухгалтерском учете" есть положение о том, что если главный бухгалтер считает платежную операцию незаконной, то обязан письменно известить об этом генерального директора, и если последний даст письменное указание о проведении операции, то вся ответственность с главного бухгалтера снимается. Если вы являетесь системным администратором, и ваш гендиректор решил сэкономить на лицензионном программном обеспечении, а вы решили промолчать, то расплачиваться придется именно вам своей свободой. Спасти системного администратора может только одно – письменное сообщение гендиректору о том, что ПО является нелицензионным с предложением приобрести лицензии. Причем копию такого письма с доказательством его получения генеральным директором необходимо сохранить.
Источник
Советую почитать комментарии
Автор: Игорь Слабых
Опубликовано: 23.03.07
"Дело Поносова" продемонстрировало низкий уровень юридической грамотности руководителей в области авторского права. При этом, уже сейчас в Госдуме рассмотрены поправки, принятие которых отнесет компьютерное пиратство к тяжким преступлениям. Что грозит пользователям пиратского ПО, может ли прокуратура прийти с проверкой, и как от этого защититься?
Для начала необходимо определиться с основными понятиями. Под интеллектуальной собственностью понимаются результаты интеллектуальной деятельности человека, которые не являются овеществленными. Так, литературное произведение не является овеществленным, причем не нужно путать интеллектуальную собственность как таковую (само произведение) с экземпляром книги, приобретая который, покупатель получает право собственности на него, но не на произведение. С определенными оговорками к интеллектуальной собственности можно применить и ст.209 ГК, которая позволяет собственнику владеть, пользоваться и распоряжаться собственностью. В свою очередь авторское право распространяет свое действие на отношения, возникающие в связи с созданием и использованием произведений науки, литературы и искусства, при этом в законе "Об авторском праве и смежных правах" прямо указано, что ПО является объектом защиты авторского права. В таких координатах под компьютерным пиратством понимается незаконное, совершенное с нарушением требований соответствующих законов, использование ПО физическим или юридическим лицом.
А что мне будет?
Основными нормативно-правовыми актами, регулирующими правоотношения в области авторского права, являются законы "Об авторском праве и смежных правах" и "О правовой охране программ для ЭВМ и баз данных". Кроме того, отдельные положения, относящиеся к авторскому праву, содержатся в ГК, а с первого января 2008 года в силу вступит 4 часть Гражданского Кодекса РФ, которая заменит собой указанные законы, и будет регулировать все правоотношения в сфере авторского права. Также некоторые положения, регулирующие последствия нарушения авторского права, содержатся в КоАП и УК РФ.
Уголовное дело практически всегда возбуждается в отношении конкретного лица, которым в подавляющем числе случаев является системный администратор
Юридическая ответственность здесь делится на три основных вида: гражданская, административная и уголовная. Первый вид основан на ГК, ст.12 которого устанавливает способы защиты гражданских прав, которые в свою очередь перекликаются со ст.49 закона "Об авторском праве и смежных правах". В большинстве случаев это возмещение убытков правообладателю. Если же незаконное использование ПО допущено юрлицом, то нести гражданско-правовую ответственность будет в том числе и оно, даже если гендиректор или системный администратор уже привлечен к уголовной или административной ответственности. Если нарушение авторских прав допущено физлицом, то оно и будет нести гражданско-правовую ответственность. Административная ответственность предусмотрена КоАП РФ (ст.7.12), в виде штрафа и конфискации. К ней привлекаются как юридические, так и физлица, а также должностные лица. При этом взыскание штрафа и конфискация не освобождают правонарушителя от гражданско-правовой ответственности перед правообладателем.
Самой жесткой из всех является уголовная ответственность. В настоящий момент в России уже сложилась судебная практика, в соответствии с которой за преступления, связанные с компьютерным пиратством, привлекают к ответственности в виде лишения свободы с применением ст.73 УК РФ (условно). Однако встречаются случаи, когда лишение свободы является реальным, а, учитывая то, что в Госдуме рассмотрены поправки к ст.146 УК РФ, которые увеличат предельный срок лишения свободы по этой статье и отнесут компьютерное пиратство к тяжким преступлениям, можно ожидать, что в будущем наказание в виде реального лишения свободы станет нормой.
При этом, даже условное лишение свободы означает наличие судимости и иные неблагоприятные последствия: необходимость ежемесячно отмечаться в ОВД по месту жительства, не менять свое место жительства, не покидать страну и т.д. Кроме того, лицу, имеющему судимость, закрыта дорога практически во все крупные и средние компании. Даже несмотря на то, что с истечением испытательного срока, судимость считается погашенной и человек считается юридически не судимым, на деле информация о судимости будет находиться в специализированных базах данных всю жизнь.
Откуда они узнают?
Как правило, все соответствующие проверки проводятся в рамках закона "Об оперативно-розыскной деятельности", и любой оперуполномоченный органа внутренних дел вправе их проводить. Но на практике этим занимаются 2 подразделения: ОБЭП/УБЭП или управление "К". Любопытно, что долгое время органы старались не связываться с такими преступлениями в связи с тем, что проведение оперативных мероприятий и предварительное расследование, в том числе доказывание преступления и оценка ущерба правообладателя, обладают определенной спецификой. Поэтому раньше, как правило, органы проводили проверки лишь по заявлению правообладателя, согласуя с ним свои действия. Вместе с тем, что одним из обстоятельств, подлежащих доказыванию при расследовании преступления, предусмотренного ст.146 ч.2 УК РФ, является размер ущерба, причиненного правообладателю, поэтому в процессе расследования правообладатель будет признан потерпевшим.
Однако сегодня система необходимых действий отработана, особенности расследования данной категории дел описаны и даже сложилась небольшая судебная практика. В результате органы зачастую самостоятельно проводят проверки. Это им позволяет делать ст.20 УПК РФ, которая относит преступление, предусмотренное ст.146 ч.2 УК РФ, к делам публичного обвинения и поэтому при наличии признаков преступления основанием для возбуждении уголовного дела будет являться не заявление правообладателя (даже если правообладатель откажется его подать), а рапорт об обнаружении признаков преступления в порядке ст.143 УПК РФ. Более того, необходимо отметить, что по своей методике сбор и фиксация доказательств по компьютерному пиратству не отличается большой сложностью и не требует большого количества времени, чем сотрудники правоохранительных органов могут воспользоваться при необходимости поднятия раскрываемости.
Закон "Об оперативно-розыскной деятельности" делит основания для проведения оперативно-розыскного мероприятия на 2 категории: когда уголовное дело возбуждено или не возбуждено. В первом случае основанием для проведения проверки будет служить поручение следователя, причем, оперуполномоченный по нему сможет производить как оперативно-розыскные мероприятия, так и следственные действия. То есть он сможет не только провести сбор образцов или обследование помещений, но и выемку или обыск. В случае, когда уголовное дело еще не возбуждено и проводимые мероприятия осуществляются с целью его возбуждения, оперуполномоченный действует на основании постановления о производстве оперативно-розыскного мероприятия, которое должно содержать наименование мероприятия; перечень лиц, которые его проводят и обязательно быть утвержденным начальником криминальной милиции или подразделения, которое производит проверку.
Как проходит проверка
Обычно проверка проводится по одной схеме: оперативные сотрудники, как правило, в сопровождении представителей общественности или понятых, заходят на предприятие, работников организации просят отойти от ПК, после чего начинается визуальная проверка подлинности ПО. Первым свидетельством о лицензионности системы является наклейка на корпусе ПК, однако ее наличие не гарантирует подлинности. Более того, в последнее время участились случаи, когда организации закупают лицензионное ПО в OEM-версиях, предназначенных для продажи уже установленными на новый ПК. Они приобретается одновременно с ПК и стоят дешевле. Но некоторые руководители ИТ-отделов покупают предустановленная версию на старые компьютеры. В таком случае оперативные сотрудники потребуют предъявить документы на приобретение ПК, чтобы сравнить момент его покупки и предустановленной версии программы. Также оперативными сотрудниками визуально устанавливается, какие программы стоят на компьютере, после чего у руководства предприятия или у начальника ИТ-отдела запрашиваются документы, подтверждающие законность установки и использования данных программ. Такими документами могут являться лицензии, документы об оплате ПО, данные о постановке на бухгалтерский учет лицензионного ПО и т.д.
Если проверка проводится в организации и речь идет об использовании нелицензионного ПО, то может быть оформлен протокол осмотра места происшествия. Если проверка проводится на рынке (в павильоне, магазине и т.п.) и речь идет о реализации нелицензионного ПО, то может оформляться акт или протокол контрольной закупки. В любом случае, при проверке организации и при отсутствии документов, подтверждающих законность использования ПО, или сомнений проверяющих в законности применения программных продуктов, оперативными сотрудниками будут опечатаны и изъяты системные блоки и серверы. При этом, само изъятие может быть оформлено протоколом осмотра места происшествия в рамках уголовно-процессуального закона или отдельным актом, который составляется со ссылками на закон "О милиции" или "Об оперативно-розыскной деятельности". Примечательно, что теория уголовного процесса не принимает акты или протоколы добровольной выдачи, однако суды в подавляющем числе случаев принимают их как допустимые доказательства.
Имея за плечами судимость, в России трудно устроиться на работу в крупную или среднюю компанию
Срок изъятия системных блоков и серверов законодательством не регламентирован и на деле они могут быть возвращены после окончания судебного процесса, как минимум через 4-5 месяцев (при наличии признаков преступления и возбуждении уголовного дела). Причем, предприятие даже при отсутствии законных оснований для изъятия попадает в "ножницы": обжаловать его в арбитражном суде невозможно, так как практика идет по однозначному пути: данные споры не являются связанными с экономической деятельностью и не подведомственны арбитражному суду. В суд общей юрисдикции данные действия именно как незаконные в порядке, установленном ГПК РФ, также обжаловать затруднительно, поскольку суды делают выводы, что эти действия должны быть обжалованы в рамках или административного, или уголовного процесса. Однако административно-процессуальный кодекс в настоящее время отсутствует, и не понятно, каким образом обжаловать изъятие как административную процедуру, а обжалование незаконных действий, произведенных оперативным уполномоченным до возбуждения уголовного дела, в порядке ст.125 УПК РФ представляется невозможным.
Что будет дальше
При наличии признаков преступления оперуполномоченный передает материалы проверки в порядке ст.ст.144-145 УПК РФ в орган, который будет осуществлять расследование по делу. В соответствии с требованиями ст.151 УПК РФ таким органом является следователь прокуратуры. Именно он принимает решение о возбуждении уголовного дела, но его он должен согласовать с прокурором. Как показывает практика, уголовное дело по ст.146 ч.2 УК РФ практически всегда возбуждается в отношении конкретного лица. Этим лицом в подавляющем числе случаев является или системный администратор (в небольших компаниях), или руководитель ИТ-отдела (в крупных организациях) или же гендиректор организации (при отсутствии в штате системного администратора). При этом, не исключена возможность возбуждения дела в отношении сразу нескольких системных администраторов. Это реализуется, например, если нелицензионное ПО используется давно, и старый системный администратор уволился, а на его место пришел новый, который продолжил использование ПО.
После возбуждения уголовного дела проводится предварительное расследование в 2-х видах: дознание и предварительное следствие. При этом, по преступлению, предусмотренному ст.146 ч.2 УК РФ, проводится предварительное следствие. Срок проведения последнего – 2 месяца с момента возбуждения уголовного дела. В то же время, если в установленный законом срок следователь не успел закончить расследование, то УПК РФ предусмотрено продление срока следствия, которое по ходатайству следователя производится прокурором. При этом, подавляющее количество дел расследуется в срок до 6-ти месяцев, поскольку на указанный срок следствие продляется районным прокурором, на срок свыше полугода – прокурором субъекта федерации, а на срок более года – генпрокурором.
По уголовным делам, связанным с компьютерным пиратством в рамках уголовного процесса суд, как правило, разрешает вопрос о гражданском иске, однако теоретически он может оставить вопрос о разрешении гражданского иска на рассмотрение в соответствующем суде, которым может выступить арбитражный суд или суд общей юрисдикции. В соответствии с АПК РФ арбитражные суды разрешают споры организаций и индивидуальных предпринимателей, связанных с осуществлением предпринимательской и иной экономической деятельности. Такой случай может иметь место, если проверка, проведенная в организации, показала, что нелицензионное ПО используется, но сумма используемого программного обеспечения была недостаточной и не позволила возбудить уголовное дело. Здесь основным доказательством истца станут материалы об отказе в возбуждении уголовного дела. Если же использование нелицензионного ПО допустило физическое лицо, не имеющее статуса индивидуального предпринимателя, то иск правообладателя к нему будет заявляться в суд общей юрисдикции. Стоит отметить, что производство в арбитражном суде гораздо быстрее, чем в суде общей юрисдикции.
Примечательно, что в суде практически заново начинается следствие, но уже судебное: суд исследует все доказательства, добытые следователем. Суд самостоятельно допрашивает всех свидетелей по делу, допрашивает подсудимого и потерпевшего. В случае неявки свидетеля суд вправе огласить его показания. После допроса всех участников процесса, суд исследует письменные доказательства по делу, затем стороны выступают с прениями, где анализируют все доказательства и называют суду справедливый с их точки зрения приговор. После этого суд выслушивает последнее слово подсудимого и удаляется в совещательную комнату для вынесения приговора.
Стоит отметить, что мировое соглашение можно заключить только в гражданском или арбитражном процессе. В уголовном же процессе можно говорить только о примирении сторон, но для примирения необходимо, чтобы обвиняемый (или подсудимый) возместили правообладателю ущерб. Только после этого суд может рассмотреть вопрос о прекращении дела в связи с примирением сторон. При этом суд вправе, но не обязан его прекратить. Причиной отказа судом в прекращении дела могут стать как требования уголовного и уголовно-процессуального закона (преступление должно быть совершено впервые и относиться к преступлениям небольшой и средней тяжести), так и внутреннее убеждение судьи (непризнание вины подсудимым, противодействие следствию и т.п.). Следователь и прокурор так же вправе прекратить уголовное дело на стадии предварительного следствия в связи с примирением сторон, но на практике стараются этого не делать, оставляя данный вопрос на разрешение суда.
Что делать?
Здесь рекомендация проста – нужно быть честными. Однако, в связи с тем, что правоохранительные органы не координируют проведение проверок с правообладателем, нередки случае, когда с проверкой приходят в организации, которые официально оформили свои правоотношения с правообладателем и купили лицензии на ПО для всего парка компьютеров. В этом случае надо просто хранить как сами лицензии, так и платежные документы, по которым было приобретено ПО. Иногда случаются ситуации, когда головное предприятие закупает лицензии для своих филиалов и представительств, в таком случае лучше позаботиться о том, чтобы в филиале или представительстве хранились копии всех документов. Также можно дать рекомендацию о постановке на бухгалтерский учет лицензионного ПО как нематериальных активов предприятия.
Что касается системных администраторов, то можно провести аналогию с главными бухгалтерами. В ФЗ "О бухгалтерском учете" есть положение о том, что если главный бухгалтер считает платежную операцию незаконной, то обязан письменно известить об этом генерального директора, и если последний даст письменное указание о проведении операции, то вся ответственность с главного бухгалтера снимается. Если вы являетесь системным администратором, и ваш гендиректор решил сэкономить на лицензионном программном обеспечении, а вы решили промолчать, то расплачиваться придется именно вам своей свободой. Спасти системного администратора может только одно – письменное сообщение гендиректору о том, что ПО является нелицензионным с предложением приобрести лицензии. Причем копию такого письма с доказательством его получения генеральным директором необходимо сохранить.
Источник
Советую почитать комментарии
Я твой проданный Орфей
Минэкономразвития готовит четыре предложения по борьбе с торговцами "пиратской" индустрии
Автор: Татьяна Зыкова
18 апреля 2007 г.
В ближайшее время минэкономразвития подготовит и юридически обоснует четыре инициативы, которые позволят сократить количество "пиратов" и "пиратской" продукции в России.
Об этом заявил вчера министр экономического развития и торговли Герман Греф в резиденции американского посла Спасо-хаус в Москве, где проходил "круглый стол" по проблемам прав интеллектуальной собственности в российской музыкальной индустрии.
Эта дискуссия была организована по инициативе американского посольства и лично посла Уильяма Бернса, который констатировал, что наведение порядка в защите интеллектуальной собственности - глобальная международная проблема и решать ее надо сообща. Ежегодно, по данным Международной федерации звукозаписывающей индустрии, от деятельности "пиратов" мировая культура теряет 4 миллиарда долларов. Россия же, как вторая после Китая музыкальная поп-держава сконцентрировала на своей территории две трети пиратских компакт-дисков, продажа которых в восемь раз превышает продажу легальных музыкальных произведений.
Эти данные российский министр выслушал спокойно, лишь заметив, что, к сожалению "в сфере защиты интеллектуальной собственности пока нет такого лекарства, которое позволило бы выпить одну таблетку и назавтра проснуться здоровым". По его словам, если бы кто-то ему сказал, что этот вопрос можно решить за 2-3 года, то он бы сильно засомневался. Проблема борьбы с контрафактом, как подчеркнул Греф, тесно связана с проблемой коррупции. Крупные нелегальные структуры в России, по сути, "крышуются" местными начальниками разных мастей, в том числе и правоохранительными органами, которых торговцы контрафакта нисколько не боятся. При этом Герман Греф привел пример из собственной жизни. Недавно вечером он надел джинсы и вышел прогуляться по Тверской. Но, не пройдя и несколько шагов, позвонил в приемную начальника московского ГУВД, чтобы поинтересоваться у его помощников, давно ли они сами были здесь. На нескольких метрах министр насчитал 6 ларьков, торгующих пиратскими нелегальными дисками, а один из ларьков, по его словам, располагался напротив Тверской, 13, где находится московская мэрия. Рядом ходили милицейские патрули, но никаких действий не предпринимали. "И это после выхода постановления правительства о запрете торговли компакт-дисками с лотков", - подчеркнул Герман Греф. Что с этим делать? По словам министра, прежде всего в стране нужно создать нормальную систему, которая позволила бы исполнять законы. Какие бы законы в стране ни принимались, всегда они упираются в конкретных исполнителей - милиционеров, чиновников. Однако, считает Греф, в этом году минэкономразвития предложит правительству ввести ответственность за выпуск в оборот музыкальной продукции до ее официальной реализации. Также будет введена ответственность за съемку в кинотеатрах фильмов, которые затем тиражируются пиратским образом. Кроме того, будет уточнен механизм определения так называемого крупного нарушения авторских прав с тем, чтобы суды более легко решали эту проблему. И в-четвертых, по словам Грефа, разработают механизм ответственности за факт розничной продажи компакт-дисков. При этом к ответственности будут привлекать не только нанятых для этой работы ребят-студентов, но и организаторов криминального бизнеса. А для этого придется проследить всю цепочку прохождения контрафактной продукции. "И чтобы никто не говорил: не ведал, не знал, не слышал, - заметил Греф. - Продаешь нелицензированную продукцию - плати штраф. Затем еще штраф, а потом - лишение свободы. И чтобы продавцы знали, какую ответственность они несут за сам факт продажи".
Тем не менее, по мнению Грефа, ситуация в России с борьбой с контрафактом все-таки кардинально меняется. В судах сегодня слушается несколько дел, связанных с реализацией пиратской продукции, МВД активно проводит спецоперации по так называемым "секретным заводам", на которых производится контрафактная продукция. И в ближайшем будущем производство контрафакта на секретных заводах, пообещал Греф, "станет историей".
Отдельной темой, по словам министра, стало тиражирование пиратских музыкальных дисков, компьютерных программ и кинофильмов через Интернет. Особенно сложно закрывать сайты, которые зарегистрированы не в России, а на Западе, в тех же США. "И когда американские коллеги говорят нам: боритесь с контрафактом, то мы им говорим - закрывайте сайты, которые регистрируете в Америке", - обратился Греф к присутствующим на "круглом столе" американским коллегам.
Выступившие на "круглом столе" представители музыкальной индустрии обратились к Герману Грефу с предложением почаще общаться власти и музыкальному бизнесу. Например, пока правообладатели даже не представляют, кто из органов власти будет помогать музыкантам избавляться от сайтов, на которых бесплатно размещаются их песни. А таких сайтов у нас 80 процентов. Грефу предложили еще больше ужесточить уголовный кодекс за производство, хранение и реализацию пиратских дисков, а также конфисковывать оборудование, на которых они производились. Говорили и о том, что надо создать специальный госорган по борьбе с контрафактом.
Отвечая потом на вопрос корреспондента "РГ", возможно ли создание такой структуры в России, министр заметил, что это все-таки не тот случай, когда надо увеличивать государственные структуры. С контрафактом, по его словам, можно справиться и другими способами, в том числе и с помощью четырех инициатив, которые сегодня готовятся. Что касается роста цен на легальную продукцию, которая сегодня в два раза дороже, чем пиратская, Греф сказал: "Когда появится конкуренция, легальная продукция тоже начнет дешеветь. Этот вопрос аналогичен тому, насколько украденную машину можно купить дешевле в подворотне, чем в автосалоне. А пока купить ворованные музыкальные диски и прочие произведения интеллектуальной собственности не считается в обществе преступлением, то кардинального поворота в этой сфере не будет. В идеале это должно восприниматься в обществе как преступление".
Опубликовано в "Российской газете" (Федеральный выпуск) N4344 от 18 апреля 2007 г.
Материалы РГ Пиратсво
Минэкономразвития готовит четыре предложения по борьбе с торговцами "пиратской" индустрии
Автор: Татьяна Зыкова
18 апреля 2007 г.
В ближайшее время минэкономразвития подготовит и юридически обоснует четыре инициативы, которые позволят сократить количество "пиратов" и "пиратской" продукции в России.
Об этом заявил вчера министр экономического развития и торговли Герман Греф в резиденции американского посла Спасо-хаус в Москве, где проходил "круглый стол" по проблемам прав интеллектуальной собственности в российской музыкальной индустрии.
Эта дискуссия была организована по инициативе американского посольства и лично посла Уильяма Бернса, который констатировал, что наведение порядка в защите интеллектуальной собственности - глобальная международная проблема и решать ее надо сообща. Ежегодно, по данным Международной федерации звукозаписывающей индустрии, от деятельности "пиратов" мировая культура теряет 4 миллиарда долларов. Россия же, как вторая после Китая музыкальная поп-держава сконцентрировала на своей территории две трети пиратских компакт-дисков, продажа которых в восемь раз превышает продажу легальных музыкальных произведений.
Эти данные российский министр выслушал спокойно, лишь заметив, что, к сожалению "в сфере защиты интеллектуальной собственности пока нет такого лекарства, которое позволило бы выпить одну таблетку и назавтра проснуться здоровым". По его словам, если бы кто-то ему сказал, что этот вопрос можно решить за 2-3 года, то он бы сильно засомневался. Проблема борьбы с контрафактом, как подчеркнул Греф, тесно связана с проблемой коррупции. Крупные нелегальные структуры в России, по сути, "крышуются" местными начальниками разных мастей, в том числе и правоохранительными органами, которых торговцы контрафакта нисколько не боятся. При этом Герман Греф привел пример из собственной жизни. Недавно вечером он надел джинсы и вышел прогуляться по Тверской. Но, не пройдя и несколько шагов, позвонил в приемную начальника московского ГУВД, чтобы поинтересоваться у его помощников, давно ли они сами были здесь. На нескольких метрах министр насчитал 6 ларьков, торгующих пиратскими нелегальными дисками, а один из ларьков, по его словам, располагался напротив Тверской, 13, где находится московская мэрия. Рядом ходили милицейские патрули, но никаких действий не предпринимали. "И это после выхода постановления правительства о запрете торговли компакт-дисками с лотков", - подчеркнул Герман Греф. Что с этим делать? По словам министра, прежде всего в стране нужно создать нормальную систему, которая позволила бы исполнять законы. Какие бы законы в стране ни принимались, всегда они упираются в конкретных исполнителей - милиционеров, чиновников. Однако, считает Греф, в этом году минэкономразвития предложит правительству ввести ответственность за выпуск в оборот музыкальной продукции до ее официальной реализации. Также будет введена ответственность за съемку в кинотеатрах фильмов, которые затем тиражируются пиратским образом. Кроме того, будет уточнен механизм определения так называемого крупного нарушения авторских прав с тем, чтобы суды более легко решали эту проблему. И в-четвертых, по словам Грефа, разработают механизм ответственности за факт розничной продажи компакт-дисков. При этом к ответственности будут привлекать не только нанятых для этой работы ребят-студентов, но и организаторов криминального бизнеса. А для этого придется проследить всю цепочку прохождения контрафактной продукции. "И чтобы никто не говорил: не ведал, не знал, не слышал, - заметил Греф. - Продаешь нелицензированную продукцию - плати штраф. Затем еще штраф, а потом - лишение свободы. И чтобы продавцы знали, какую ответственность они несут за сам факт продажи".
Тем не менее, по мнению Грефа, ситуация в России с борьбой с контрафактом все-таки кардинально меняется. В судах сегодня слушается несколько дел, связанных с реализацией пиратской продукции, МВД активно проводит спецоперации по так называемым "секретным заводам", на которых производится контрафактная продукция. И в ближайшем будущем производство контрафакта на секретных заводах, пообещал Греф, "станет историей".
Отдельной темой, по словам министра, стало тиражирование пиратских музыкальных дисков, компьютерных программ и кинофильмов через Интернет. Особенно сложно закрывать сайты, которые зарегистрированы не в России, а на Западе, в тех же США. "И когда американские коллеги говорят нам: боритесь с контрафактом, то мы им говорим - закрывайте сайты, которые регистрируете в Америке", - обратился Греф к присутствующим на "круглом столе" американским коллегам.
Выступившие на "круглом столе" представители музыкальной индустрии обратились к Герману Грефу с предложением почаще общаться власти и музыкальному бизнесу. Например, пока правообладатели даже не представляют, кто из органов власти будет помогать музыкантам избавляться от сайтов, на которых бесплатно размещаются их песни. А таких сайтов у нас 80 процентов. Грефу предложили еще больше ужесточить уголовный кодекс за производство, хранение и реализацию пиратских дисков, а также конфисковывать оборудование, на которых они производились. Говорили и о том, что надо создать специальный госорган по борьбе с контрафактом.
Отвечая потом на вопрос корреспондента "РГ", возможно ли создание такой структуры в России, министр заметил, что это все-таки не тот случай, когда надо увеличивать государственные структуры. С контрафактом, по его словам, можно справиться и другими способами, в том числе и с помощью четырех инициатив, которые сегодня готовятся. Что касается роста цен на легальную продукцию, которая сегодня в два раза дороже, чем пиратская, Греф сказал: "Когда появится конкуренция, легальная продукция тоже начнет дешеветь. Этот вопрос аналогичен тому, насколько украденную машину можно купить дешевле в подворотне, чем в автосалоне. А пока купить ворованные музыкальные диски и прочие произведения интеллектуальной собственности не считается в обществе преступлением, то кардинального поворота в этой сфере не будет. В идеале это должно восприниматься в обществе как преступление".
Опубликовано в "Российской газете" (Федеральный выпуск) N4344 от 18 апреля 2007 г.
Материалы РГ Пиратсво
Пользуясь пиратскими программами, милиция закон не нарушает
Оксана Козлова
20-02-2007
ИД "Свободная пресса"
По словам сотрудников правоохранительных органов, в некоммерческих целях они могут пользоваться нелицензионными программами
В одном из прошлых номеров «МОЁ!» писала о том, что американская компания «Microsoft» с помощью российских сотрудников правоохранительных органов занялась поиском нарушителей её авторских прав. В частности, речь идёт о пиратском использовании операционной системы «Windows». Однако, как показывает случай с директором школы в Пермском крае Александром Поносовым, порой в корпорации ни сном ни духом не знают об антипиратских рейдах наших милиционеров, поскольку стражи правопорядка учиняют проверки по собственной инициативе.
Как нам сообщили в пресс-службе «Microsoft», корпорация проверяет только те организации, которые коммерчески используют её продукт. Школы, университеты, детские сады и другие общественные организации в этот список не входят.
В связи с этим возникает вполне логичный вопрос, куда же уходят штрафы, взимаемые с нарушителей закона об авторском праве, если «Microsoft» к проверкам никакого отношения не имеет? Прояснить ситуацию мы попросили начальника отдела «К» ГУВД Воронежской области Павла СУШКОВА.
— Если есть информация о том, что компания использует нелицензионные версии программного обеспечения, то правоохранительные органы, имеющие документы на соответствующие проверки, имеют право изъять программы для дальнейшей экспертизы без соответствующей инициативы корпорации «Microsoft». Все штрафы по административным и уголовным делам в этом случае идут в карман государства.
Как мы уже сообщали, одним из первых под горячую руку милиционерам попал Воронежский государственный архитектурно-строительный университет (ВГАСУ). Постепенно поиск нарушителей авторских прав принял нешуточные обороты. На сегодняшний день проверено более 10 фирм, и во всех обнаружено нелицензионное программное обеспечение. Однако сотрудники самих правоохранительных органов не отрицают, что на компьютерах в их собственных кабинетах установлены контрафактные программы. Но по словам Павла Сушкова, его коллеги таким образом закон об авторских правах не нарушают.
— ФЗ РФ «Об авторских и смежных правах» подразумевает привлечение к ответственности тех фирм, которые используют программное обеспечение исключительно в коммерческих целях, — говорит Павел Феликсович. — Поскольку Министерство внутренних дел — это государственная организация, то вопрос о наличии нелицензионных программ в компьютерах его сотрудников неактуален.
В этой связи непонятно, почему проверки проводились в государственном вузе и сельской школе. Уж не хотят ли сотрудники правопорядка сказать, что эти учебные учреждения — коммерческие организации? Вряд ли. Тогда, может быть, стоит с таким же рвением обратить внимание и на программное обеспечение компьютеров в собственных кабинетах? А то получается, что в чужом глазу щепку замечаем, а в своём бревно не видим.
Оксана Козлова
20-02-2007
ИД "Свободная пресса"
По словам сотрудников правоохранительных органов, в некоммерческих целях они могут пользоваться нелицензионными программами
В одном из прошлых номеров «МОЁ!» писала о том, что американская компания «Microsoft» с помощью российских сотрудников правоохранительных органов занялась поиском нарушителей её авторских прав. В частности, речь идёт о пиратском использовании операционной системы «Windows». Однако, как показывает случай с директором школы в Пермском крае Александром Поносовым, порой в корпорации ни сном ни духом не знают об антипиратских рейдах наших милиционеров, поскольку стражи правопорядка учиняют проверки по собственной инициативе.
Как нам сообщили в пресс-службе «Microsoft», корпорация проверяет только те организации, которые коммерчески используют её продукт. Школы, университеты, детские сады и другие общественные организации в этот список не входят.
В связи с этим возникает вполне логичный вопрос, куда же уходят штрафы, взимаемые с нарушителей закона об авторском праве, если «Microsoft» к проверкам никакого отношения не имеет? Прояснить ситуацию мы попросили начальника отдела «К» ГУВД Воронежской области Павла СУШКОВА.
— Если есть информация о том, что компания использует нелицензионные версии программного обеспечения, то правоохранительные органы, имеющие документы на соответствующие проверки, имеют право изъять программы для дальнейшей экспертизы без соответствующей инициативы корпорации «Microsoft». Все штрафы по административным и уголовным делам в этом случае идут в карман государства.
Как мы уже сообщали, одним из первых под горячую руку милиционерам попал Воронежский государственный архитектурно-строительный университет (ВГАСУ). Постепенно поиск нарушителей авторских прав принял нешуточные обороты. На сегодняшний день проверено более 10 фирм, и во всех обнаружено нелицензионное программное обеспечение. Однако сотрудники самих правоохранительных органов не отрицают, что на компьютерах в их собственных кабинетах установлены контрафактные программы. Но по словам Павла Сушкова, его коллеги таким образом закон об авторских правах не нарушают.
— ФЗ РФ «Об авторских и смежных правах» подразумевает привлечение к ответственности тех фирм, которые используют программное обеспечение исключительно в коммерческих целях, — говорит Павел Феликсович. — Поскольку Министерство внутренних дел — это государственная организация, то вопрос о наличии нелицензионных программ в компьютерах его сотрудников неактуален.
В этой связи непонятно, почему проверки проводились в государственном вузе и сельской школе. Уж не хотят ли сотрудники правопорядка сказать, что эти учебные учреждения — коммерческие организации? Вряд ли. Тогда, может быть, стоит с таким же рвением обратить внимание и на программное обеспечение компьютеров в собственных кабинетах? А то получается, что в чужом глазу щепку замечаем, а в своём бревно не видим.
Windows дорого обходится
07.05.2007 10:07 | Ведомости
Минэкономразвития раскритиковало программу поставки школам лицензионного софта, разработанную Мининформсвязи. Ведомство Грефа предлагает закупать программы с открытым кодом - так будет дешевле для государства. Но быстро перевести все школы на свободное ПО не удастся - это признают даже сами разработчики таких продуктов.
По данным Мининформсвязи, в российских школах используется более 650 000 компьютеров, на 70% из них установлены пиратские версии операционной системы Windows. В апреле 2007 г. министр информтехнологий и связи Леонид Рейман пообещал, что к началу учебного года все российские школы будут обеспечены лицензионным ПО. Министерство договорилось с рядом производителей ПО (Microsoft, Adobe Systems, "Лаборатория Касперского", "Доктор Веб", RarLab, Corel Draw) о поставке их продуктов в школы по льготной цене, предложив выделить из федерального бюджета на всю программу лицензирования 3,8 млрд руб. В середине апреля первый зампред правительства Дмитрий Медведев поручил Минфину, Мининформсвязи, Минэкономразвития (МЭРТ) и Минобрнауки в течение 10 дней представить согласованные предложения по реализации проекта.
Как стало известно "Ведомостям", 28 апреля замминистра экономического развития и торговли Андрей Шаронов направил в Минфин письмо, в котором высказался за доработку программы, подготовленной Мининформсвязи. "Предлагаемые Мининформсвязи <...> мероприятия несут угрозы создания монопольного положения поставщиков, прежде всего компании "Майкрософт", на российском рынке", - говорится в копии этого письма, имеющейся в распоряжении "Ведомостей". Вдобавок Мининформсвязи нарушает закон "О размещении заказов на поставки товаров...", предлагая закупать ПО у конкретных производителей без проведения тендера, замечает Шаронов. Сам он ратует за установку на школьных компьютерах ПО с открытым кодом: это позволит бесплатно тиражировать программы и стимулирует развитие российского IT-рынка.
Представитель МЭРТ отказался комментировать письмо. А близкий к этому министерству источник поясняет: ведомство не против замены пиратского ПО, установленного на школьных компьютерах, на лицензионное. Но в перспективе, считает он, государству нужно провести новый конкурс на поставку программ для школ и отдать предпочтение ПО с открытым кодом - в частности, операционным системам (ОС) типа Linux. Одно из главных требований к школьному софту, по словам собеседника "Ведомостей", - он должен работать не только под Windows, но и под другими ОС.
Тендеры среди поставщиков ПО будут проведены, обещает чиновник Мининформсвязи. Пока это министерство провело лишь предварительные переговоры с производителями ПО, чтобы сориентироваться в уровне цен, объясняет он. Стратегически Мининформсвязи за внедрение в школах ПО с открытым кодом, но перевести на него все школьные ПК за несколько месяцев невозможно, отмечает чиновник. "Мы планировали к 1 сентября лицензировать Windows в школах, а открытое ПО начнем вводить параллельно в пилотном регионе", - говорит он.
По оценкам Мининформсвязи, системы Linux плюс пакеты офисных программ обойдутся государству в 150 руб. на один ПК в год, а ежегодные затраты на закупку и поддержку Windows - в 353 руб. на один ПК (с учетом программ MS Office, MS Visual Studio и MS Front Page). Но, остановив выбор на Linux, государство должно будет потратить еще 50 млн руб. на разработку отдельной версии ОС, учитывающей особенности учебного процесса в российских школах, предупреждает чиновник министерства. Большая часть учебных программ не работает под ОС типа Linux, говорится в письме начальника управления Федерального агентства по образованию Алексея Карпова в Мининформсвязи (его копия имеется в распоряжении "Ведомостей"). Исходя из расчетов Мининформсвязи разница между стоимостью пакетов на базе Windows и Linux составляет около 130 млн руб. в год; таким образом, затраты на разработку специальной версии Linux для российских школ окупились бы меньше чем за полгода.
Представитель российского офиса Microsoft не стал комментировать ситуацию, отослав корреспондента "Ведомостей" к недавнему официальному заявлению корпорации. Тогда Microsoft выразила надежду, что "стремление Мининформсвязи РФ <...> установить во всех школах страны лицензионное программное обеспечение к началу нового учебного года будет положительно оценено российским правительством".
Технически и методологически внедрять в школах ОС на основе Linux можно уже сейчас, считает гендиректор компании Alt Linux (разрабатывающей системы на базе Linux) Алексей Смирнов. Его компания готова разработать специальный "школьный" комплект Alt Linux Junior, в который помимо ОС войдет полный набор программ, отвечающий утвержденному Минобразования обязательному минимуму преподавания информатики. По мнению Смирнова, масштабное внедрение Linux надо начинать как можно скорее, но "учитывая сложившиеся реалии". Для мягкого перехода на свободное ПО он предлагает закупать для школ только программы, работающие одновременно под Linux и Windows, установив на всех школьных компьютерах обе эти ОС. "Вряд ли открытое ПО можно всерьез рассматривать как альтернативу Windows/MS Office при массовой поставке, - считает гендиректор продающей ПО компании "Софткей" Феликс Мучник. - Обслуживанием, технической поддержкой, обновлением [открытого ПО] занимаются квалифицированные специалисты, в результате стоимость владения этим продуктом на длительном отрезке времени сопоставима со стоимостью владения платным ПО".
СВОБОДНОЕ И ПЛАТНОЕ
Программное обеспечение с открытым кодом распространяется бесплатно. Его производители зарабатывают не на продаже лицензий, а на распространении обновлений, техподдержке систем и т. п. К бесплатным продуктам относятся, например, операционные системы типа Linux. Microsoft, и многие другие производители ПО, наоборот, продают лицензии на использование каждого экземпляра их программных продуктов.
07.05.2007 10:07 | Ведомости
Минэкономразвития раскритиковало программу поставки школам лицензионного софта, разработанную Мининформсвязи. Ведомство Грефа предлагает закупать программы с открытым кодом - так будет дешевле для государства. Но быстро перевести все школы на свободное ПО не удастся - это признают даже сами разработчики таких продуктов.
По данным Мининформсвязи, в российских школах используется более 650 000 компьютеров, на 70% из них установлены пиратские версии операционной системы Windows. В апреле 2007 г. министр информтехнологий и связи Леонид Рейман пообещал, что к началу учебного года все российские школы будут обеспечены лицензионным ПО. Министерство договорилось с рядом производителей ПО (Microsoft, Adobe Systems, "Лаборатория Касперского", "Доктор Веб", RarLab, Corel Draw) о поставке их продуктов в школы по льготной цене, предложив выделить из федерального бюджета на всю программу лицензирования 3,8 млрд руб. В середине апреля первый зампред правительства Дмитрий Медведев поручил Минфину, Мининформсвязи, Минэкономразвития (МЭРТ) и Минобрнауки в течение 10 дней представить согласованные предложения по реализации проекта.
Как стало известно "Ведомостям", 28 апреля замминистра экономического развития и торговли Андрей Шаронов направил в Минфин письмо, в котором высказался за доработку программы, подготовленной Мининформсвязи. "Предлагаемые Мининформсвязи <...> мероприятия несут угрозы создания монопольного положения поставщиков, прежде всего компании "Майкрософт", на российском рынке", - говорится в копии этого письма, имеющейся в распоряжении "Ведомостей". Вдобавок Мининформсвязи нарушает закон "О размещении заказов на поставки товаров...", предлагая закупать ПО у конкретных производителей без проведения тендера, замечает Шаронов. Сам он ратует за установку на школьных компьютерах ПО с открытым кодом: это позволит бесплатно тиражировать программы и стимулирует развитие российского IT-рынка.
Представитель МЭРТ отказался комментировать письмо. А близкий к этому министерству источник поясняет: ведомство не против замены пиратского ПО, установленного на школьных компьютерах, на лицензионное. Но в перспективе, считает он, государству нужно провести новый конкурс на поставку программ для школ и отдать предпочтение ПО с открытым кодом - в частности, операционным системам (ОС) типа Linux. Одно из главных требований к школьному софту, по словам собеседника "Ведомостей", - он должен работать не только под Windows, но и под другими ОС.
Тендеры среди поставщиков ПО будут проведены, обещает чиновник Мининформсвязи. Пока это министерство провело лишь предварительные переговоры с производителями ПО, чтобы сориентироваться в уровне цен, объясняет он. Стратегически Мининформсвязи за внедрение в школах ПО с открытым кодом, но перевести на него все школьные ПК за несколько месяцев невозможно, отмечает чиновник. "Мы планировали к 1 сентября лицензировать Windows в школах, а открытое ПО начнем вводить параллельно в пилотном регионе", - говорит он.
По оценкам Мининформсвязи, системы Linux плюс пакеты офисных программ обойдутся государству в 150 руб. на один ПК в год, а ежегодные затраты на закупку и поддержку Windows - в 353 руб. на один ПК (с учетом программ MS Office, MS Visual Studio и MS Front Page). Но, остановив выбор на Linux, государство должно будет потратить еще 50 млн руб. на разработку отдельной версии ОС, учитывающей особенности учебного процесса в российских школах, предупреждает чиновник министерства. Большая часть учебных программ не работает под ОС типа Linux, говорится в письме начальника управления Федерального агентства по образованию Алексея Карпова в Мининформсвязи (его копия имеется в распоряжении "Ведомостей"). Исходя из расчетов Мининформсвязи разница между стоимостью пакетов на базе Windows и Linux составляет около 130 млн руб. в год; таким образом, затраты на разработку специальной версии Linux для российских школ окупились бы меньше чем за полгода.
Представитель российского офиса Microsoft не стал комментировать ситуацию, отослав корреспондента "Ведомостей" к недавнему официальному заявлению корпорации. Тогда Microsoft выразила надежду, что "стремление Мининформсвязи РФ <...> установить во всех школах страны лицензионное программное обеспечение к началу нового учебного года будет положительно оценено российским правительством".
Технически и методологически внедрять в школах ОС на основе Linux можно уже сейчас, считает гендиректор компании Alt Linux (разрабатывающей системы на базе Linux) Алексей Смирнов. Его компания готова разработать специальный "школьный" комплект Alt Linux Junior, в который помимо ОС войдет полный набор программ, отвечающий утвержденному Минобразования обязательному минимуму преподавания информатики. По мнению Смирнова, масштабное внедрение Linux надо начинать как можно скорее, но "учитывая сложившиеся реалии". Для мягкого перехода на свободное ПО он предлагает закупать для школ только программы, работающие одновременно под Linux и Windows, установив на всех школьных компьютерах обе эти ОС. "Вряд ли открытое ПО можно всерьез рассматривать как альтернативу Windows/MS Office при массовой поставке, - считает гендиректор продающей ПО компании "Софткей" Феликс Мучник. - Обслуживанием, технической поддержкой, обновлением [открытого ПО] занимаются квалифицированные специалисты, в результате стоимость владения этим продуктом на длительном отрезке времени сопоставима со стоимостью владения платным ПО".
СВОБОДНОЕ И ПЛАТНОЕ
Программное обеспечение с открытым кодом распространяется бесплатно. Его производители зарабатывают не на продаже лицензий, а на распространении обновлений, техподдержке систем и т. п. К бесплатным продуктам относятся, например, операционные системы типа Linux. Microsoft, и многие другие производители ПО, наоборот, продают лицензии на использование каждого экземпляра их программных продуктов.
Защита интеллектуальной собственности. Взгляд со стороны ИТ-специалиста. Выпуск 1[HR].[/HR]
Записанная веб-трансляция
22 июня 2007 г. 20:00
Часовой пояс: (GMT+03:00) Москва
N/A - Webcast
Общая информация о мероприятии
Рекомендуемая аудитория: ИТ Директор, Ответственный за бизнес-решения, Специалист по ИТ
Эпиграф:
<DimSUN|WORK> 26 апреля приняли новый закон, по которому шеф вполне может пожать плечами и сказать "А я не знаю, что он там наставил, я не разбираюсь". И в[цензура]т меня...
http://bash.org.ru/quote/288825
Забегая вперед, скажем, что трактовка законодательства в приведенной цитате не соответствует действительности. Ситуация для ИТ-специалистов менее плачевная, чем представляется. Главное - знать о своих правах и ответственности.
На веб-трансляции выступит Александр Страх, юрист Microsoft по защите интеллектуальной собственности в России и странах СНГ. Александр даст комментарии к Постановлению Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 апреля 2007 г. N 14 "О практике рассмотрения судами уголовных дел о нарушении авторских, смежных, изобретательских и патентных прав, а также о незаконном использовании товарного знака", а также ответит на вопросы участников веб-трансляции.
Основная цель веб-трансляции – просто и доступно рассказать о важных последних изменениях законодательства и дать ИТ-специалистам актуальную информацию о распределении ответственности за использование нелегального ПО в организациях.
Home page
[HR].[/HR]
Посмотреть и/или скачать:
zisv1ms.wmv - 2.73MB
Общее время: 30:14
Видео: 704 x 528, Windows Media Video 9 Screen
Аудио: Windows Media Audio 9 Voice, 8 kbps, 8 kHz, mono
Возможно, для просмотра понадобится Live Meeting 2005 Replay Wrapper (160 Кб)
Записанная веб-трансляция
22 июня 2007 г. 20:00
Часовой пояс: (GMT+03:00) Москва
N/A - Webcast
Общая информация о мероприятии
Рекомендуемая аудитория: ИТ Директор, Ответственный за бизнес-решения, Специалист по ИТ
Эпиграф:
<DimSUN|WORK> 26 апреля приняли новый закон, по которому шеф вполне может пожать плечами и сказать "А я не знаю, что он там наставил, я не разбираюсь". И в[цензура]т меня...
http://bash.org.ru/quote/288825
Забегая вперед, скажем, что трактовка законодательства в приведенной цитате не соответствует действительности. Ситуация для ИТ-специалистов менее плачевная, чем представляется. Главное - знать о своих правах и ответственности.
На веб-трансляции выступит Александр Страх, юрист Microsoft по защите интеллектуальной собственности в России и странах СНГ. Александр даст комментарии к Постановлению Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 апреля 2007 г. N 14 "О практике рассмотрения судами уголовных дел о нарушении авторских, смежных, изобретательских и патентных прав, а также о незаконном использовании товарного знака", а также ответит на вопросы участников веб-трансляции.
Основная цель веб-трансляции – просто и доступно рассказать о важных последних изменениях законодательства и дать ИТ-специалистам актуальную информацию о распределении ответственности за использование нелегального ПО в организациях.
Home page
[HR].[/HR]
Посмотреть и/или скачать:
zisv1ms.wmv - 2.73MB
Общее время: 30:14
Видео: 704 x 528, Windows Media Video 9 Screen
Аудио: Windows Media Audio 9 Voice, 8 kbps, 8 kHz, mono
Возможно, для просмотра понадобится Live Meeting 2005 Replay Wrapper (160 Кб)
Павел Протасов, “Серое на сером”
Время от времени в двери совершенно разных организаций стучатся люди в характерной серой форме. Это работники наших внутренних органов пришли на так называемую «проверку», объектом которой становятся самые разные аспекты деятельности предприятия. Для того, чтобы ей подвергнуться, вовсе не обязательно нарушать закон. Во-первых, достаточно того, чтобы милиция считала, что именно этим вы и занимаетесь. Во-вторых, может так случиться, что проверяющие захотят немножечко увеличить свою зарплату за ваш счет. Для этого им надо всего ничего: парализовать работу, и дождаться, когда директор придет «решать вопрос». В-третьих, остановка работы может быть и целью: когда вас, скажем, «заказал» конкурент. Но все эти причины на порядок проведения проверок влияют только косвенно, так что оставим их за рамками этой статьи.
При проверках милиционерам предоставлено право изымать вещи, чем они и пользуются, что называется «по полной». Но в случае прихода добросовестных милиционеров, которым от вас не нужно ничего, кроме соблюдения закона, вы отделаетесь, скорее всего, только теми документами, которые действительно нужны, да еще и в копиях. Для того же, чтобы остановить работу, проверяющим, скорее всего, понадобятся большие картонные коробки, для того, чтобы паковать в них документы. Или компьютеры…
Вообще, с приходом компьютерной эры сорвать работу любой организации стало значительно проще, поскольку на них сейчас делается буквально все. Поэтому сейчас мы попробуем разобрать вопрос о том, как себя вести при подобного рода проверках, впадая в «компьютерный» уклон. Но, как вы понимаете, уклон этот сейчас наблюдается везде, и стало быть, скучно не будет никому.
УПК
Для обывателя проверка, как правило, описывается словами «пришла милиция». Но «милиция» бывает разной, и «приходить» может по разным причинам. Начнем с самой серьезной – когда речь идет о возможном возбуждении уголовного дела. Регламентируется проверка в данном
случае Уголовно-процессуальным кодексом. Плюс – законами «Об оперативно-розыскной деятельности» и «О милиции». Очень часто речь при такой проверке идет о «лицензионной чистоте»установленных в организации программ, то есть, именно компьютеры будут интересовать милицию в первую очередь. Как правило, такой проверке предшествует письмо-предупреждение, в котором говорится о том, как грешно пользоваться пиратскими программами. О его роли я в свое время писал в статье «Письмо несчастья»[1]: оно должно будет служить основным доказательством умысла на то, чтобы нарушить права несчастных правообладателей. Так что, надеюсь, вы знаете, что будете делать после того, как его получили.
«Проверка на контрафактность» может проводится по собственной инициативе милиционеров, которые хотят либо получить денег, либо «раскрыть преступление», но могут выступать ее инициаторами и сами правообладатели.
Представители Microsoft в интервью и не скрывают того, что получают от производителей компьютеров информацию о крупных покупателях, которых и трясут в том случае, если вместе с компьютерами они не купили соответствующее количество дистрибутивов Windows.
Как правило, представители «пиратоборческих» организаций очень тесно сотрудничают с правоохранительными органами, снабжают их методическими пособиями, «образцами лицензионной продукции», проводят семинары, и вообще – всячески заботятся (кто сказал «коррупция»?) Так вот, если речь идет о «контрафакте», то даже и добросовестные милиционеры, не жаждущие денег, будут, скорее всего, на стороне «потерпевших».
Проверить софт, чаще всего, пришедший «специалист» может и прямо на месте. По простому принципу: «нет документов на программы – значит, пиратка». Разумеется, что «бумажек» может не быть и по «некриминальным» причинам, да и сам такой подход нарушает широко известную «презумпцию невиновности». Но никого это волновать не будет: законы милицией толкуются, как правило, в свою пользу.
Вообще, разбирая вопрос о «проверках», стоит помнить, что существует две реальности: описанная в законе и данная в неприятных ощущениях от общения с нашей доблестной милицией. Они пересекаются, конечно, но только в некоторых местах: там, где закон написан точно и четко, произвольных толкований, как правило, не допускается. Проблема в том, что закон – это не компьютерная программа, и неоднозначность формулировок в нем чаще всего возможна. Хорошо это становится видно в том случае, если вы используете на своих компьютерах что-то «свободное», типа GNU/Linux. Разумеется, и в этом случае с вас могут потребовать пресловутую «бумажку», то есть, распечатанное «лицензионное соглашение». То, что вы могли и скачать дистрибутив из сети, не сыграет никакой роли: бумажка должна быть.
Одна из российских фирм-производителей дистрибутивов даже предоставляет такую услугу как распечатка GNU GPL с последующей высылкой заказчику – для тыканья в нос, если кто попросит. Еще в сети можно скачать сканы «нотариально заверенного перевода GNU GPL» – это из той же оперы. Ну, это, конечно, может подействовать, но вот так вот «прогибаться» под заведомо незаконные требования – верный способ сделать так, чтобы тебе на шею сели, свесили ножки и начали ездить.
В самом деле: закон «О правовой охране программ для ЭВМ…» предусматривает, что при массовых продажах софта «допускается применение особого порядка заключения договоров, например, путем изложения условий договора на передаваемых экземплярах программ для ЭВМ». Так вот, особенности мировосприятия милиционеров-«практиков» является то, что слова «например» они не видят. Им сказали «требовать бумажку» – они и требуют. Да и вообще, это отличительная черта «практиков» – не читать законы.
Благодаря этой самой черте наши «проверки» оказались в своеобразной «серой зоне» законодательства. Когда возбуждается уголовное дело, то его участники оказываются в сфере действия Уголовно-процессуального кодекса, где все более-менее урегулировано, и больше контроля со стороны надзирающих и санкционирующих органов. В случае с доследственными и обычными проверками и регулирующее законодательство становится менее конкретным, да и сроки их могут гораздо легче продляться. Видимо, по замыслу законодателей, административные меры воздействия, имея более мягкий характер, должны были применяться в дополнение к мерам
уголовным. Но при умелом использовании они способны встать рядом с обыском, арестом и прочими прелестями уголовного расследования, при этом контроль за милицией в этой сфере будет меньше. И не только по закону: отечественные суды давно превратились в орган по «штамповке» административных протоколов, туда можно принести что угодно – и никакого сопротивления со стороны суда это, скорее всего, не вызовет.
Именно поэтому административное законодательство давно уже превратилось в главное средство борьбы с неугодными, особенно с теми, чья позиция не совпадает с генеральной линией партии (читай: «вертикалью власти»). Я сам, собственно, к оппозиции не принадлежу, но когда очередного «либерала» тупо и бездарно задерживают за «переход улицы в неположенном месте» – прямо даже жалко становится. И «фашиста» какого-нибудь – тоже. Впрочем, я отвлекся.
Обыск или осмотр?
Особенно заметно то, что мы в «серой зоне», когда и в самом законодательстве какой-то вопрос урегулирован нечетко. Например, вопрос о том, чем отличается осмотр от обыска.
Очень распространенное мнение – что при осмотре нельзя вскрывать закрытые хранилища, выдвигать ящики столов, а, если уж возникнет необходимость это сделать – милиционер должен попросить владельца помещения. К сожалению, в законе эта точка зрения подтверждения не находит: прямых запретов на такое не содержится ни в УПК, ни в других законах. Мнение это обязано своим появлением тому, что в статье УПК, регламентирующей обыск, говорится о ряде мер, к которым следователь вправе прибегать для поиска скрываемых предметов. А вот в статье об осмотре ничего подобного не предусмотрено. Соответственно, если рассматривать эти два следственных действия в совокупности, то можно утверждать, что то, что разрешено при обыске, запрещено при осмотре. Но во-первых, милиция так не делает (помните, что я говорил о толковании закона в свою пользу?)
А во-вторых, есть и иное мнение: что разница между осмотром и обыском – только в их целях: осмотр проводится для обнаружения следов преступления, а обыск – для изъятия предметов, имеющих значение для дела, в том случае, если следствию неизвестно место их нахождения. Как раз при осмотре нет даже подозрений на то, что и где искать, и может быть оправданным что-нибудь вскрыть или взломать, а законом такие мелочи как конкретный порядок проведения конкретного следственного действия, конечно же, не регламентируется.
Есть еще и «выемка»: разновидность изъятия предметов по уголовному делу, когда следствию известно, где они находятся. А обыск представляет собой принудительное изъятие скрываемых предметов у конкретного человека, и нормы о вскрытии помещений нужны для того, чтобы дать следствию право на такие действия в отношении обыскиваемого. В то же время, при осмотре нет такой процессуальной фигуры как «владелец места происшествия», права которого ограничиваются следственным действием. По той же причине протокол осмотра никому не вручается, в отличие от протокола обыска.
В общем, спор этот – древний, и идти ему еще долго. Простого и понятного ответа не даст никто. Вдобавок, из уголовно-процессуального законодательства он переместился еще и в сферу законодательства о милиции: сходные вопросы возникают и в случае оперативно-розыскных мероприятий, таких, как «обследование помещений».
Разумеется, фактически под видом этого и других ОРМ проводится то, что можно назвать обыском. И, разумеется, формально обыском это не является. Такой вот парадокс.
Законы о милиции
Теперь, вслед за вопросом об обыске и осмотре, перейдем к законодательству о милиции и оперативно-розыскной деятельности. Сфера их действия пересекается в наиболее распространенном случае – когда деятельность эту осуществляют милиционеры. Кроме этого, при проверке сообщений о преступлениях или административных правонарушениях милиционеры обязаны руководствоваться соответственно УПК и КоАПом.
Не тут-то было. Часто проверяющие заявляют, что на них действует что-то одно. Разумеется, от УПК и КоАП они открещиваются в первую очередь. В одиннадцатой статье закона «О милиции» содержатся более строгие требования к изъятию документов: подлинные документы должны быть скопированы, после чего изымаются или копии, или они сами. То есть, у проверяемой организации в худшем случае должны остаться копии. А вот в законе об ОРД таких требований нет, соответственно, часто проверяющие заявляют, что действуют, руководствуясь только им – и копий не делают.
Вопрос об изъятии чего-либо при применении указанных законов также часто решается при помощи произвольного толкования. Так, та же одиннадцатая статья закона «О милиции» предоставляет милиционерам право изымать для производства экспертиз «образцы сырья, продукции и товаров». Но со ссылкой на нее, разумеется, изымают что угодно, не только образцы.
Похожая ситуация – с законом об ОРД: в его пятнадцатой статье органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность, предоставлено право производить «изъятие предметов, материалов и сообщений, а также прерывать предоставление услуг связи в случае возникновения непосредственной угрозы жизни и здоровью лица, а также угрозы государственной военной экономической или экологической безопасности Российской Федерации».
Во-первых, не совсем понятно, относится ли условие о «возникновении угрозы» к изъятию, или же только к «прерыванию услуг связи». Исходя из смысла статьи – изъятие чего-либо также должно проводиться не в любом случае, а при наличии тех самых угроз. А во-вторых, такими тонкостями никто обычно не заморачивается: изымают что угодно, со ссылкой на эту самую статью.
Примерно так было в случае с «проверкой» магазина фотографа Ивана Ушкова [2], сообщения о которой не так давно появлялись во многих сетевых СМИ. Когда к нему пришли проводить «обследование помещений», то именно так изъяли компьютер. А в постановлении о проведении «обследования» в качестве его оснований указано, что «поступили данные о предполагаемом нарушении действующего законодательства». С такими «основаниями», как вы понимаете, можно прийти куда угодно и изъять что угодно. Потом, по утверждению самого Ушкова из «кулуарной беседы» с сотрудниками милиции он узнал, что причиной проверки стало то, что кому-то не понравились его фотоработы.
Это, кстати, еще один больной вопрос, который на практике решается «серым» способом – основания проведения «мероприятий». Обычно проверки именно так и мотивируются – в стиле «мы думаем, что вы нарушаете закон». Никаких конкретных требований к причинам проведения ОРМ в законодательстве не содержится, и, как правило, в суде обжалование таких проверок «от балды» заканчивается провалом: доказать отсутствие таких причин практически невозможно.
Единственное, к чему можно придраться в случаях, подобных тому, что произошел с Ушковым – немотивированность постановления. «Нарушение законодательства» – это основание проверки, а постановление о ней должно быть «мотивированным», и мотив в данном случае не указан. Но это – настолько эфемерное основание для обжалования, что в суд, тем более, в отечественный, я
бы с ним сунуться не рискнул.
И еще одно обстоятельство, которое делает законодательную «серую зону» столь привлекательной. Законодательство о милиции фактически дает милиционерам больше прав, чем УПК, и обеспечивает меньшие возможности контроля за проведением проверок. Но изъятые таким образом предметы могут затем стать доказательствами по и по уголовному делу. Для этого надо просто провести следственные действия, такие как допрос в качестве свидетеля оперативника, или, например, изъятие у него предметов, которые он, в свою очередь, сам изъял.
Рекомендации
Теперь – краткая инструкция о том, что же делать в том случае, если к вам пришли. Краткая она вовсе не потому, что писать по этой теме нечего. Просто всех ситуаций предусмотреть невозможно, а вы, будучи вооруженными той информацией, которая дана в предыдущих частях статьи, сможете импровизировать. Очень важно помнить, что большинство милиционеров-«практиков», как я уже сказал, законодательство не читают, обучаясь нужным навыкам непосредственно «на кошках». Поэтому иногда демонстрация
знания закона может иметь эффект холодного душа. Так что постарайтесь создать такое впечатление.
Ну, а если уж нарвались на такого, который закон читает, но не чтит, лучшим поведением будет исполнение его условно законных требований, с последующим обжалованием. Шансы что-то доказать малы, поскольку суды очень лояльно относятся к сотрудникам милиции, и на многое закрывают глаза. Но дополнительные санкции за «невыполнение законных требований» или что-то подобное вам, наверно, тоже не нужны.
Прежде всего – проинструктируйте сотрудников относительно того, кто должен присутствовать при таких мероприятиях в качестве «представителя организации». Разумеется, это должен быть человек, обладающий правом подписи документов организации, директор либо его заместители. Или лицо, уполномоченное представлять фирму по доверенности. Нет на месте – звоним ему и ждем, когда приедет. Начинают без него – громко возмущаемся и кричим, что будем обжаловать.
Если «к вам пришли» в соответствии с УПК, то необходимо выяснить, что за следственное действие проводится: обыск или осмотр. В первом случае должно быть возбуждено уголовное дело, и, если вы, не дай бог, подозреваемый, то будете иметь право получить копию постановления о его возбуждении. Иначе – ничего не дадут даже почитать, имеют право. Если же проверка проводится в соответствии с законами «О милиции» или «Об ОРД», то вам должны вручить копию постановления о проведении проверки, подписанную начальником отделения милиции либо его заместителем.
Если же вернуться к нашим компьютерам, от которых мы уже изрядно отдалились, то можно заметить одно часто встречающееся упущение со стороны проверяемых. Они рассматривают компьютер просто как предмет, забывая о том, что на его жестком диске находятся в электронной форме те самые «документы», о которых так много сказано в разобранных выше законах. И на которые распространяются все те требования об изъятии либо в копиях, либо с оставлением копий владельцу.
Вдобавок, в УПК содержится требование того, чтобы выемка документов, содержащих «охраняемую законом тайну», осуществлялась с санкции прокурора. Так что имеет смысл задействовать в охране компьютеров и закон «О коммерческой тайне». Только стоит его внимательно прочитать и выполнить его требования для того, чтобы хотя бы на части компьютеров были документы, объявленные «тайной». Подсказка: главное, чтобы они там были; на диск они могут быть записаны и в зашифрованном виде, а пароль пользователю компьютера знать вовсе не обязательно.
Только предупреждаю: простой надписи на носителе информации о том, что это «коммерческая тайна», будет, скорее всего, недостаточно. Вы должны быть готовы предъявить все документы, которые требуются для установления этого режима, в соответствии со статьей 10 закона «О КТ». Да и сам закон
тоже можно держать под рукой.
Да, вот только помните, я говорил о том, что законодательство о милиции предоставляет ей даже больше прав, чем УПК? Вот, тот самый случай: ни в законе об ОРД, ни в «О милиции» ограничений на изъятие любой «тайны» нет: ими охраняется только тайна связи, частной жизни, личная и семейная тайны. Вдобавок, судебное решение требуется только на ограничение тайны связи, а все остальное может изыматься общим порядком. Короче: придут и заберут все, что им нужно.
Еще одно одно основное ограничение – на проведение проверок и ОРМ в жилище. На него тоже требуется санкция суда. Так что приходилось встречать советы сделать в офисе некое подобие жилого помещения, чтобы потом, когда этот офис придут проверять, был повод громко возмущаться и требовать судебного решения «на осмотр жилища», поскольку им считается помещение, в котором кто-то проживает не только постоянно, но и временно. Ну, не знаю, не знаю: это – тоже слишком хлипкое возражение для того, чтобы идти с ним в суд. А вот перенести часть рабочих мест из конторы по домам – вот это можно назвать разумным решением. Или вообще все – особенно в том случае, если милиционеры, как они любят, забрали вообще все компьютеры.
Еще один способ воспрепятствовать проверке – объявить проверяемые вещи «личными», и на этом основании запретить в них копаться. Это – тоже довольно слабый аргумент: если с точки зрения закона осмотр помещения правомерен, то не будет иметь значения, какие конкретно вещи осматриваются. Запрещен только личный досмотр и обыск.
К числу общих рекомендаций по поведению стоит в заключение добавить запрет для сотрудников фирмы разговаривать с проверяющими наедине, а также напомнить, что помещение организации большую часть времени контролируется все-таки ее работниками. Так что, если вы задумаете установить оборудование для аудио- или видеозаписи, это может стать впоследствии большим подспорьем при доказывании нарушений, если что-то пойдет вдруг не так.
Закон и беззаконие
По мотивам CIO&CFO Congress
Еще одним интересным треком было мероприятие по лицензированию. Ибо вопросов к MS&Company накопилось более чем достаточно.
С самого начала достаточно четко выявилась область взаимного непонимания:
Представители MS и НП ППП - старательно рассказывали, что красть нехорошо, что вот, если всё сделать по закону - то нечего и бояться, а вот "если вас заказали - то всё равно закроют"
Лицензировавшиеся и попадавшие под проверки с изъятиями компьютеров клиенты - пытались объяснить, что по этим законам - милиция может творить банальный произвол и соблюсти все нормы - просто нереально
Что в итоге осталось у меня после отстоя пены.
Такие вот картинки с выставки.
Источник
По мотивам CIO&CFO Congress
Еще одним интересным треком было мероприятие по лицензированию. Ибо вопросов к MS&Company накопилось более чем достаточно.
С самого начала достаточно четко выявилась область взаимного непонимания:
Представители MS и НП ППП - старательно рассказывали, что красть нехорошо, что вот, если всё сделать по закону - то нечего и бояться, а вот "если вас заказали - то всё равно закроют"
Лицензировавшиеся и попадавшие под проверки с изъятиями компьютеров клиенты - пытались объяснить, что по этим законам - милиция может творить банальный произвол и соблюсти все нормы - просто нереально
Что в итоге осталось у меня после отстоя пены.
- Просто покупка лицензий - никого ни от чего не защищает. Чтобы оно помогало при проверке - надо еще и переустановить весь софт с новыми ключами (напонятно, какую социальную опасность представляет использование Windows с не тем ключём?). Также надо удалить из реестра все ключи и следы от ранее использовавшихся продуктов на которые нет лицензии, в том числе триальных. (Цитата от представителя MS: "Ну вот представьте у вас нашли следы наркотиков", - они, по моему, то ли нагло хамят, то ли неадекватны, ставя контрафакт на одну ступеньку с героином). Желательно внедрить процедуры учета лицензий и инвентаризации. Т.е. чтобы лицензии вам помогли - вы должны понести еще немало затрат, о которых при покупке - предпочитают умолчать. Повторю: РЕАЛЬНО ПОМОГАЮЩЕЕ ЗАЩИТИТЬСЯ ЛИЦЕНЗИРОВАНИЕ ТРЕБУЕТ ГОРАЗДО БОЛЬШИХ РАСХОДОВ, ЧЕМ РАССКАЗЫВАЕТ MICROSOFT, потому что факта просто покупки лицензий недостаточно. А все их разговоры про ROI от лицензирования - шиты белыми нитками.
- Появился новый вид бизнеса - адвокатская поддержка при проверках по лицензированию (!!!)
- Как правильно (это было новое для меня) отметил адвокат Владимир Болтянский - законодательство разрабатывалось для применения против производителей контрафакта (потому и жесткие санкции и публичное обвинение - накрыли завод - не собирать же со всего мра производителей, чтобы возбудить дело), а применяется - против пользователей - и с дикими перекосами.
- На сайте НП ППП закрыты для пользователей два самых интересных раздела: "Методика" (по которой будут проверять), "Справочник цен" (по которому будут оценивать ущерб) и пуст (!) раздел "Признаки контрафактного ПО". Пользователям (лицензированным), которых придут проверять всё это знать ни к чему. Доступны только рекламные агитки.
- По ценам вообще комедия - Microsoft активно рассказывает, что у них корпоративные лицензии дешевы - но ущерб всегда выставляет по самым дорогим розничным. Представитель MS заявил, что они тут вообще ни при чем, это НП ППП такие цены говорит на основании "мониторинга среднерыночных цен". Ау, НП ППП, почем у нас Windows среднерыночная, включая ОЕМ и корпоративные продажи? А для школы почем?
- И вообще, все усиленно изображают непричастных. Кто-то серьёзно полагает, что MS и 1C "просто члены НП ППП" и типа ни при делах, что оно творит?
- В кулуарах представители НП ППП просто и прямо заявили, что им проблемы лицензированных пользователей пофигу и что они будут продолжать поддерживать ужесточение.
- Регулярно приводился аргумент: "Вы что, не понимаете в какой стране живете?". Нет уж, это вы не понимаете, а я понимаю очень хорошо. Это они рассказывают, что все по закону, а с меня взятки вымогают, за незабор компьютеров на экспертизу. И не надо про "заказали" и про "если у вас плохие отношения с губернатором". Сейчас для произвола ментов не надо ни заказа ни плохих отношений, любой опер может творить что хочет, пользуясь текущими законами.
- Про законы - не надо прятаться за несовершенство законодательства - эти законы были ужесточены и практика их применения взращена при активном лоббировании именно вендоров. У кого-то есть сомнения, кто кормит НП ППП? Все знают, на чьей территории он сидит? А теперь все изображают, что они ни при чем и ничего не могут сделать. Не НЕ МОГУТ, а НЕ ДЕЛАЮТ. Более того - уже очевидно, что это их устраивает и слова, что MS сам возмущен случаями вымогательства - это просто слова. PR. Действий нет.
Такие вот картинки с выставки.
Источник